– Я принял решение! Я знаю, как вас наказать!
***
Не зря говорится, что беда не приходит одна. Мама Николая тяжело заболела почти сразу после его развода. У нее диагностировали рак. На лечение были нужны большие деньги, которых работа инженером не приносила. Вечерами Николай простаивал у кульмана с чертежами. Он брал халтуру в проектном отделе. Но денег все равно не хватило, чтобы спасти маму… Чтобы оплатить похороны, он влез в долги.
Однако уныние внесено в список смертных грехов тоже не случайно, ведь в любом горе рано или поздно находится утешение. У Николая неожиданно появился друг. Друг, о котором он мечтал с детства.
Друга звали Лёва Ваксер. Вообще, знакомы они были давно, еще с политеха – учились в параллельных группах. Но за время учебы сокурсники как-то не сблизились. Теперь же, встретившись случайно в городском парке, они разговорились и сделались друзьями. Так, по крайней мере, казалось Николаю.
– Тебе нужны деньги? – спрашивал Лёва и тут же уверенно отвечал: – Мы их заработаем! Идеи мои. Доходы – пополам!
Лёва был невысок и тощ, чем-то неуловимо напоминая червяка. Наверное, умением незаметно вползать и ввинчиваться практически всюду. Он притаскивал откуда-то ящики с аудиокассетами и разобранные на запчасти магнитофоны. Николай вооружался паяльником, хитро сплетал провода, монтировал лентопротяжные механизмы и потом сутками записывал модный хит Газманова «Эскадрон» одновременно на семь кассет. Лева уносил ящики, но вместо денег снова притаскивал кассеты.
– Подожди! – говорил он. – Немного раскрутимся, деньги будем лопатой грести! Сейчас такое время! Такое!
– Какое? – не мог понять Николай.
– Золотое, вот какое! – уверенно восклицал Лева.
Абхазия пылала в пожаре войны, но Лева, скрываясь в дыму, вывозил оттуда фурами практически дармовые мандарины. Николай всегда сопровождал груз и, благодаря своему росту и внушительной комплекции, не раз выручал напарника и груз из довольно неприятных положений.
Сопровождал он также Леву на стрелки и разборки, без которых в те дни бизнес не делался. В узких кругах Николая стали называть Репой – явно намекая на размер и флегматичное выражение физиономии.
– Репа и есть! – смеялся Лёва Ваксер. Правда, его самого среди братвы поначалу называли совсем уж неуважительно: Серя (склоняя последний слог фамилии). Но Серя удивительно быстро ввинчивался в среду: он стремительно зарабатывал капитал и авторитет, и вскоре стал Лёвой Серым.
– Без обид, Репа, но на компаньона ты не тянешь, – сказал он однажды, – Один же работаю! Надо пересмотреть условия нашего договора. Давай, сорок на шестьдесят?