Коля-Репа только пожимал плечами. Все равно свободных денег почти не было, Лева почти все немедленно вкладывал в новые дела. Идеями он просто фонтанировал. Николай мотался в Турцию с баулами и вывозил со спиртзавода канистры мимо проходной.
Разное случалось. Со временем он перестал вдаваться в подробности. Бродячая жизнь была полна приключений, и в душе Николай был доволен ею куда больше, чем своим неудачным семейным опытом. Отправляясь в очередной рейс, он чувствовал себя почти капитаном. Но все-таки, от этого «почти» избавиться никогда не получалось, ведь курс прокладывал не Коля, и не он выбирал, в какие порты зайти. Коммерческим сопровождением любого дела всегда заведовал Лёва Серый. Идея, стратегия и тактика каждого предприятия также принадлежали ему. Николаю оставалось только смириться с ролью старпома на этом судне.
– Кредиты душат! – жаловался Лева. – Ты как, если я тебе пока тридцать процентов буду отдавать? Временно?
– Делай, как знаешь, – говорил Репа Лёве Серому, – я в коммерции ни бум-бум. Мне б такое дело, которое руками можно пощупать. Я ж инженер. Не до чертежей, конечно, но за прилавком стоять не хочу и не буду.
– Ух, какие мы гордые! – смеялся Лева. – Но ничего. Без дела ты у меня не останешься, чертежник!
И дело действительно находилось. Росли вдоль тротуаров продуктовые палатки в виде теремков. Эскиз теремка набросал Коля-Репа на обратной стороне накладной на контейнер с кожанками и дубленками. Потом теремки исчезали, сметенные дефолтом, но появлялся Луна-парк с изрядно потасканными аттракционами, которые требовали регулярного ремонта. Репа отводил душу, копаясь в их металлических кишках и воплощая свои рационализаторские идеи.
– Все чертишь-вертишь, Репа? Ну-ну! – посмеивался Лева Серый. К той поре он уже обзавелся малиновым пиджаком, золотой цепью в палец и туфлями из крокодиловой кожи. – Извини, тороплюсь в мэрию. Может подряд на детские площадки обломиться. Вот тогда уж почертишь, друг! Скоро пойдут, пойдут денежки! Твоих – двадцать процентов. Железобетонно!
Коля-Репа вытирал замасленные руки о синий рабочий комбинезон и добродушно улыбался. К этой поре он вовсе перестал интересоваться денежной стороной их предприятия. Молча брал то, что предлагал компаньон, и никогда не просил большего. Когда Лева не давал ничего, Николай также флегматично пожимал плечами.
– Я был вынужден провести допэмиссию… Так вышло, долго объяснять. Ты мне веришь, друг? – спрашивал Лева, заглядывая Николаю в глаза снизу вверх.
Николай кивал головой.
– Двадцать процентов акций я тебе предложить не могу. Нужен капитал, иначе захлебнемся! И десять не могу. Но вот семь… Семь – твои!