– Так волнительно видеть, как тело человека предают земле, а его дух – небесам. Вы не находите?
В ответ мистер Коффин только пренебрежительно фыркнул. Он-то знал, что давным-давно под землей хоронили только преступников и нарушителей закона, чтобы память о них быстрее стерлась. Доблестных, честных людей приносили в пещеры, предавали сожжению, топили или даже оставляли на деревьях. Не забывал мистер Коффин, как с упоением читал о прекрасных некрополях этрусков, запутанных катакомбах древних римлян. Вот где расцветало искусство смерти. Тогда жили для того, чтобы умереть. Теперь же умирают, окруженные жалким театром обрядов, значение которых никто не помнит.
«Раньше люди знали смысл каждого символа, теперь же повторяют, как стая обезьян, заученные обряды и не удосуживаются даже понять их».
Носильщики гроба подошли к вырытой могиле, как вдруг один из них неловко поскользнулся на влажной траве, потеряв равновесие. Другие охмелевшие не справились с тяжестью гроба, и он стремительно отправился в свободный полет до ближайшей надгробной плиты. Раздался треск древесины. Наступила мертвая тишина.
Участники похоронной процессии ошарашенно застыли на своих местах, не зная, что делать. Уильям тоже замер, переводя взгляд с разбитой крышки гроба, из-за которой виднелась голова покойницы, на мистера Коффина. Эрл только глубоко вздохнул и прикрыл глаза.
«Уже третий раз за год».
Однако дальше произошло то, чего мистер Коффин предыдущие два раза не наблюдал. А именно: покойница открыла глаза.
– Пресвятая Богородица! – воскликнул Уильям и отскочил назад.
Пятеро человек тут же покинули кладбище, остальные, скованные страхом, глядели, как из гроба с ворчанием выбирается немолодая леди в траурных одеждах.
– Яков! – орала она, неловко пытаясь освободить из гроба правую ногу. – Яков! Не стой, как истукан, помоги мне вылезти!
Невысокий худой мужчина, белее самой начищенной скатерти, приблизился, но его сотрясала настолько сильная дрожь, что он только мешал.
– Что за шутки такие?! – возмущалась громкоголосая барышня, видя вокруг себя столько людей. – Яков! Проказа ты неверная! Решил похоронить меня раньше времени?! Муж еще называется! Любовь до гроба. Ну, и устрою я тебе, как только доберемся до дома! И сколько же денег ты угрохал на этот цирк?!
Уильям нервно хмыкнул и приложил руку к губам. Остальные участники неудачливых похорон тактично растворились вместе с утренним туманом, а бледный Яков едва связывал слова:
– Н-но ведь доктор! Ты…не дышала! Мы хотели… я решил… все было готово, и… много виски… Как же это?!