«Не кладбища навевают траур, а то, как люди перестают о них заботиться».
Уилбери разрослось до огромных размеров, так что мистер Коффин не всегда успевал следить за порядком. Да и кому это было нужно? Смотритель с досадой оглядел ряды серых, безжизненных камней, там, среди них время навсегда застыло. Все эти люди, и их истории превратились теперь в короткие эпитафии на памятниках. Время беспощадно ко всем. Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, Дасти вспоминал былые годы, когда на кладбище работал его дед, прадед и совсем далекие предки. Те времена казались ему безупречными, в них он находил успокоение и жалел, что родился так поздно: в мире, где уже никому не нужны кладбища.
У одного из склепов мистер Коффин остановился. Элегантное строение с четырьмя небольшими изящными колоннами возвышалось на три метра и поражало искусной отделкой. Четырехугольный герб над дверью изображал древние символы рода Коффин: птичку малиновку, сидящую на ветке боярышника. Дасти поддался порыву ностальгии и зашел внутрь. Знакомые имена замелькали перед глазами, внутри было прохладно и тихо. Мисттер Коффин мечтательно закрыл глаза и улыбнулся, представив, как за много лет до его рождения по этой земле ходили его предки. Уж им-то не приходилось завлекать людей, изображая из себя зомби.
«Раньше было лучше».
Посреди жизни мы пришли к концу. Земля к земле, пепел к пеплу, прах к праху: в надежде на воскресение к жизни вечной.
Томас Кранмер
Grief is not a disorder, a disease or sign of weakness. It is an emotional, physical and spiritual necessity, the price you pay for love. The only cure for grief is to grieve.
Earl A Grollman
Мягкая и еще влажная земля обрамляла зияющую дыру на могильном холме. Крепкий сосновый гроб не выдержал ударов лопатой и сломался, обнажив еще светлые пеленки. Недавно погребенное тело куда-то исчезло. Гриф Коффин от смущения поджал губы, почесал затылок и в который раз оглядел кладбище, погруженное в утреннюю дремоту. Потом рассеянно обошел вокруг взрытой земли, но уже не смог отличить свои собственные следы от чужих. Улик на месте кражи он не обнаружил, а единственными свидетелями служили молчаливые статуи ангелов.
«Не очень-то вы охраняете покой после смерти, – подумал Гриф, укоризненно посмотрев на ближайшего крылатого стража. Тот застыл на сером постаменте, опустив руки и склонив голову, будто извинялся за свою невнимательность. – Вот же морока, что теперь делать?».
– Мистер Коффин!
Гриф обернулся и увидел, как к нему решительной походкой приближался высокий, статный мужчина в темном пальто из шерсти и сукна с бархатным воротником. Подойдя ближе, он протянул руку для приветствия, но так и застыл, пораженный видом вскрытой могилы, так что Грифу пришлось сделать пару шагов и ответить рукопожатием. Мужчина назвался Томасом Пейном.