Эту ночь они провели вместе, в одной кровати. Они немного пошутили по поводу того, в какой ситуации оказались. При этом оба не были уверены, что им еще когда-нибудь представится такая возможность – спать в одной кровати. От обилия впечатлений и неизвестности они опять долго не могли уснуть, хотя не спали уже вторые сутки. После отчаянных поцелуев и ласк Винсенте прижался губами к уху Маргарет и прошептал ей:
– Девочка моя родная! Милая моя Магги! Я все-таки не исключаю, что гестаповцы захотят обвинить меня в шпионаже. И это на самом деле в какой-то степени правда. Пока мы жили в Брюсселе, я иногда передавал кое-какую информацию русским. Но все это было только до приезда в Марсель. В Марселе никаких отношений с разведкой у меня уже не было. Тем обиднее, что арестовали нас именно в Марселе.
– Что-то подобное ты мне уже говорил в Брюсселе. Я догадывалась, что у тебя слишком много тайн от меня…
– Тебе не надо было этого знать. Чтобы у тебя не было никаких лишних неприятностей.
– Видишь, они все равно есть. Я буду молчать. Я ничего не знаю и не хочу знать про твою разведку. Я просто тебя люблю, и мне неважно, кто ты…
– Так уж и неважно?
– Неважно. Но интересно! – созналась Маргарет и в кровати повернулась к мужчине спиной, давая понять, что разговор окончен.
– Блондинка ты моя, Блондинка! Когда-нибудь ты все обязательно узнаешь, – Винсенте обнял любимую женщину плечи, и они почти одновременно заснули.
Утром арестованным принесли завтрак. Прямо в номер. Это был обычный европейский гостиничный завтрак. С тем лишь исключением, что на подносе с едой не оказалось ни ножей, ни вилок. Только ложки. Есть было очень неудобно. Особенно намазывать сливочное масло на булочку и подхватывать ломтики ветчины. После завтрака Винсенте и Маргарет вернули обувь и верхнюю одежду и велели одеваться. На улице их опять ждали два автомобиля. Куда придется ехать на этот раз, им никто не сказал.
По дороге при пересечении демаркационной линии, отделявшей неоккупированную часть Франции от оккупированной, автомобили остановил французский патруль. Бемельбург вышел из машины, предъявил какие-то бумаги, и автомобили пропустили дальше. Дорога была довольно длинной, понять по пейзажу за окном, куда конкретно их везут, было сложно. И все-таки через какое-то время по знакомым очертаниям предместий стало очевидным, что они приближаются к Парижу.
В Париже арестованных опять поместили вместе. На этот раз это была скромная и даже невзрачная комната в здании, где когда-то размещалась французская полиция, а теперь хозяйничала зондеркоманда гестапо. Минимум мебели – в центре стояла вполне приличная кровать с чистым постельным бельем, а у стены напротив окна обшарпанный конторский стол и два стула. Прошла еще одна ночь. И опять они боялись, что это их последняя совместная ночь в жизни. И опять рано утром был подан вполне приличный завтрак без вилок и ножей. Гестаповцы даже угостили их сигаретами. Свои сигареты у пленников закончились.