– Если честно, я верю в то, что эта страшная война рано или поздно кончится. Ты обязательно будешь жить на свободе. Вместе с Рене. У тебя все будет хорошо! А дальше… про себя мои прогнозы менее оптимистичны. Я как-то слишком завяз во всем этом и не знаю, какое чудо должно произойти, чтобы мне из этого дерьма выбраться.
– Если с тобой что-нибудь случится, это будет для меня самым страшным ударом в жизни! Если ты меня любишь, ты обязан жить и стремиться на свободу.
– Буду стремиться!
Первое свидание после долгой разлуки закончилось. Маргарет увели. Но с тех пор ее стали привозить один-два раза в неделю на два часа. Маргарет и Кент вместе обедали, разговаривали. Потом женщину увозили в тюрьму Френ, а Кент оставался с таинственным незнакомцем за стенкой. Впрочем, он давно уже догадался, что этим арестантом был Жан Жильбер. Обида и злость друг на друга у двух бывших резидентов советской разведки была настолько велика, что ни в какие разговоры они не вступали. Хотя, наверное, могли. Просто оба делали вид, что не догадываются о своем соседстве.
Примерно раз в неделю Гиринг приносил Кенту информацию для составления шифровок в Москву. Гиринг не расставался с бокалом коньяка и изредка прихлебывал из него, видимо, заглушая боль в горле. Кент не скупился на советы, как сделать передаваемую информацию более правдоподобной. Часть его рекомендаций принималась, и это позволяло построить фразы доклада так, чтобы посеять сомнения именно в правдоподобности передаваемого. Насколько это получалось, было непонятно. Иногда Гиринг заходил в комнату Отто. Но чем они там занимались и о чем говорили, было неизвестно. Однажды Кента вызвали к Гирингу. Конвоир провел Кента мимо кабинета шефа парижской зондеркоманды и завел в соседнюю комнату, где обычно находился адъютант.
– Я позвал вас, чтобы попрощаться, – Карл Гиринг встал навстречу заключенному и предложил ему бокал коньяка. Сам он чуть ли не каждую минуту делал маленькие глотки из своего бокала и продолжал говорить почти шепотом. – Моя болезнь вступила в ту стадию, когда я не могу оставаться на службе. В Париж прибыл новый начальник зондеркоманды – криминальный советник гауптштурмфюрер СС Хейнц Паннвиц. Сегодня я вас познакомлю. Поверьте, вы с самого начала были мне симпатичны, не знаю почему, и я сделал все, чтобы сохранить вашу жизнь. Это, наверное, издержки профессии. Мы разоблачаем шпионов. Впрочем, у меня за время работы в гестапо и до вас был один случай, когда арестованный государственный преступник вызывал у меня симпатию. Этим человеком был Эрнест Тельман. Вы, наверное, слышали про него? Я принимал участие в его задержании, вел многочасовые допросы, а потом отправил этого человека на казнь. Это был мой враг и враг Германии. Но я уважал такого врага!