– И все-таки, Энгис, будь осторожен с этим чувством, – напоследок сказала она, поспешив оставить меня одного в огромной гостиной, плавно переходящей в бальный зал, спрятавшийся за огромными деревянными дверями, покрывшимися толстым слоем пыли.
Сам не знаю, зачем я пришел в этот сад, засеянный черными бархатными розами, от которых веяло землей и сыростью. То ли внезапно настигнувшее меня чувство пустоты привело меня сюда, то ли простое ностальгическое желание вновь прогуляться по тоненьким дорожкам, брошенным между этими прекрасными цветами.
Такая гармония и покой застыли в саду, что, казалось, все вокруг меня резко перестало существовать. Раскидистые черные бутоны крепко держались на тоненьких стебельках, усыпанных острыми шипами, в каждом из которых притаилась небольшая доза смертельного яда.
Черный цвет сопутствовал в поместье Кёллер везде с того самого момента, когда я появился на свет. Было странно, что никогда не любившая этот цвет Тереза внезапно полюбила его всей душой, уже не обращая внимания ни на какие другие существовавшие в мире цвета. Только черный, едва припорошенный серебром, как легким туманом, и призрачным инеем, невзначай упавшим синим цветом. Но зачем же надо было так любить, чтобы постоянно всем жертвовать? Об этом знала только одна Тереза, единственная из всех нас имевшая настоящую душу.
Увидев перед собой Вейн, любующуюся этими подлыми цветами, я незаметно приблизился к ней, остановившись позади.
Заметив меня, она подняла на меня свои глаза, полные света, как-то таинственно мне улыбнувшись. От этой улыбки мои колени едва подкосились, готов прямо сейчас прильнуть к холодной сырой земле.
– Правда, эти цветы очаровательны?! – пролепетала она, аккуратно коснувшись тоненьких черных лепестков одного из пышных бутонов. – Я бы могла вечность любоваться ими, не сводя с них своих глаз.
– Это самые самовлюбленные цветы из всех существующих, – как-то холодно вырвалось у меня. Не отрываясь от цветка, Вейн непонимающе бросила на меня свой потерянный взгляд. – Им то и дело нужно, чтобы на них смотрели, позабыв о собственной жизни. Стоит им завладеть кем-либо, как они сразу пускают в ход свои ядовитые шипы, болезненно пронзающие нежную кожу.
– Болезненно? – прошептала она, снова направив все свое внимание на роскошный черный бутон. – У цветов этот укол называется поцелуем. Лишь они могут так целовать, доказывая свою любовь к тому, кто однажды на них посмотрел по-особенному.
– По-особенному?
– Да, не скрывая своих истинных чувств. – Ее тонкие пальцы скользнули по тонкому стебельку, мгновенно окрасившись в алый цвет. Сделав ко мне пару встречных шагов, она замерла, проведя своими искалеченными пальцами по моим губам. Терпкий медный запах окрасил воздух вокруг сладкими нотками, от которых кружилась голова. – Тебе идет этот цвет. И почему только все решили, что твоим цветом обязательно должен быть черный?