– Розы нельзя не любить. Это очень хрупкие, нежные цветы, требующие особые заботы. Они кажутся немного жестокими из-за своих шипов, но без них ни одна роза не смогла бы выжить ни в одном из существующих миров. Так мне рассказывала Тереза, когда мы вместе ухаживали за этим садом.
В ее глазах засияли искорки какого-то очень далекого, светлого чувства, о котором она практически забыла. Мне казалось, будто я всегда знал Рене такой: чуткой, немного робкой и очень доброй, готовой пожертвовать многим ради того, что было для нее особенно значимо.
Без особой на то причины она легко улыбается мне, и ее гладкие пепельные волосы, касаясь плеч, медленно падают на грудь, закрывая красивую длинную шею.
Все в Рене мне кажется не таким, каким я привык видеть. Она была по-особенному заботлива ко мне, а тепло ее рук было настолько уютным, что я уже не мог выпустить их из своих крепких ладоней.
– Посмотри, какой чудесный цветок. Стебель не выдержал тяжелого бутона, надломившись посередине. – Она протянула мне черную розу с огромным роскошным черным бутоном, на расстоянии истощающий успокаивающий земляной запах.
Взяв цветок своими длинными пальцами, я тут же выронил его, почувствовав неприятную резкую боль, пронзившую указательный палец. Бархатный бутон припал к холодной сырой земле, окрасившись моей свежей черной кровью.
Прикоснувшись к моей руке, Рене притянула уколотый палец к своим теплым губам, легко на него подув. Неприятное болезненное пульсирование пропало в эту же секунду, и я совсем забыл о не так давно нахлынувшей боли.
– Жаль, что ты так же не можешь излечить мою душу.
– Я попробую, если ты дашь мне хотя бы один шанс, – она ласково посмотрела на меня, соскочив со скамейки, как маленькая девочка. – И зачем только терять время?.. – Потянув меня за собой, взяв за руку, она начала рассказывать мне истории, некогда услышанные ею от Терезы.
Не уставая ее слышать, я молча шел рядом с ней, не выпуская из своей руки ее теплую руку. Вокруг была тишина и это тяжелое свинцовое небо, которое впервые за много лет показалось мне чистым, теплым и совершенно не пустым.
Рене казалась мне совершенной. Я и не подозревал, что когда-то она сможет заинтриговать меня своими удивительными историями, от которых невозможно было оторваться. Каждый раз, рассказывая мне о чем-то новом, она сияла невероятным энтузиазмом, временами разрываясь от заразительного смеха, пленяющего собой любого. С каждым разом мне казалось, будто я потерял очень многое, грубо вычеркнув Рене из своей жизни. Она была замечательной девушкой, ради которой хотелось совершить какой-нибудь героический подвиг, но, вновь смотря в ее глаза, я понимаю, что ей это было абсолютно не нужно.