– Как-то не так, верно?
– Эй, всё нормально. Хватит выдумывать то, чего нет.
– Так… Тебе нравится?
– Давай без лишних слов, – зардевшись, сказала девушка.
Она положила руки на плечи парня и, чуть приподнявшись, сомкнула губы на его щеке. От такого легкого движения Луи задрожал всем телом. Эбби чувствовала это и получала какое-то странное, томящее удовольствие. Она провела невидимую линию до его мягких губ, опаляя кожу горячим дыханием. На этот раз поцелуй был долгим и настойчивым. Никто не хотел останавливаться, но, несмотря на обжигающее чувство в груди, становилось холоднее.
– Идем? – тихо спросил Луи с затаенной печалью в голосе.
– Да…
Он отстранился, поправляя волосы. В этом не было никакой необходимости, но невыносимо хотелось занять чем-то руки, чтобы не выдать смущения.
Домой они шли в молчании. Не встречаясь взглядами, отстраненно, словно не знали друг друга. Слишком много этот вечер значил для обоих. Луи ощущал сладкое послевкусие произошедшего, полностью погружаясь в мечты. Ему начало казаться, что этот поцелуй станет началом их отношений. Долгие ожидания наконец-то вознаградились. Удивятся же одноклассники, когда он придет с Эбби на какую-нибудь вечеринку и назовет её своей девушкой. Такое будущее казалось идеальным. Даже ванильно-розовым, только какая разница, если думать об этом так приятно. Но Эбигейл не смогла разделить с ним представления об их судьбе.
Неправильно. Очень неправильно. Она ведь пыталась закончить эти отношения в самом начале? Растоптать и забыть. Потому что у них нет будущего. Ей семнадцать в две тысячи восемнадцатом, ему пятнадцать только в две тысячи восьмом. Даже если она влюбится в Луи, ничего не измениться. Даже если она уже влюбилась.
Зайдя в гостиную, Эбби увидела миссис Калвер полулежащей в кресле-качалке. Женщина бессильно свесила руки, на лице её читалась усталость, словно она не спала несколько суток. И не было ясно, что белее: шелковистые пряди, стелившиеся на серой блузке или бескровная кожа, усыпанная морщинами.
– Бабушка Ева? – Луи опустился на колени перед ногами женщинами, обеспокоенно заглядывая ей в глаза.
– Ах, Луи, что-то мне нехорошо. Мне нужна вода.
Взяв со стола стакан с прохладной водой, Эбигейл протянула его женщине. Та приподнялась, трясущимися руками придерживая стакан, и сделала несколько глотков. Когда воды не осталось, Ева перевела дыхание. Кажется, ей стало легче.
– Не надо, цыпленок, это хрусталь, – сказала она, стоило Луи потянуться к стакану. – Ты не умеешь с такими вещами обращаться.
– Эй! – парень надулся, собираясь уже вставать, но женщина остановила его, положив руку на макушку. Послышалось сдавленное сопение. Несмотря на наигранное возмущение, Луи не сопротивлялся, даже когда бабушка нещадно взъерошила его волосы.