– Ну-у, дальше ничего интересного, давай посмотрим что-нибудь другое.
Не успела Эбби возразить, как юный Калвер отобрал альбом и вернул его на свое место.
– Это… Я?
Получив в ответ неразборчивое бурчание, девушка пытливо взглянула на друга. Сегодня она разрешит взять любопытству верх.
– Луи, ты же знаешь, что я не буду смеяться. Мне очень-очень нравятся твои работы. Позволь взглянуть еще, хоть одним глазком.
– Лучше не стоит. Не хочу выставить себя дураком перед тобой.
– Я бы никогда так про тебя не подумала. С чего ты это решил? Мне действительно интересно посмотреть на себя со стороны. Меня еще никто не рисовал.
– Правда? Вообще никто?
– Правда, Лу. Среди моих знакомых нет людей с таким талантом, как у тебя.
Парень нерешительно кивнул и принялся что-то искать. Уронив на пол несколько массивных книг, среди которых был англо-французский словарь, он наконец-то нашел потрепанный альбом. Его обложка была исписана короткими цитатами и маленькими рисунками лягушек, сов и почему-то тараканов. Решив не задавать лишних вопросов, Эбби потянулась за альбомом.
– Только не смейся. И… не ругай меня, если там будет что-то неудачное.
– Я никогда не стала бы так делать.
Девушка пролистала несколько страниц набросков дома напротив, остановившись на рисунке с всё той же рыжей девочки. Пусть она выглядела немного неровно, в её образе Эбби узнала себя в платье снеговика, которое когда-то давала ей миссис Калвер.
– Это тот самый альбом, в котором ты рисовал три года назад?
– Ага, он самый.
Она перевернула страницу, затем еще одну. Почти везде на Эбигейл весело смотрела маленькая девочка с голубыми глазами. С подписью и без, акварелью или краской, в полный рост и в профиль. Так странно видеть себя повсюду. Девушка подняла взгляд на Луи, который от волнения переминался с ноги на ногу.
– Ого, – только и смогла вымолвить Эбби. – Не ожидала, что здесь так много… меня.
– Я тоже не ожидал, – он прикусил губу. – Просто рисовал. Рисовал и рисовал, пока альбом не закончился. Мне было очень грустно без тебя, Эбби.
– Извини за это всё. Я не хотела заставлять тебя грустить.
– Ты здесь не при чем, честно! Так складывается иногда. Ты ведь сама мне это говорила, – Луи опустился на подлокотник, обнимая девушку за плечи. – Всё в порядке. Ты навсегда останешься моей первой любовью.
Тягучая тоска поглотила её. Это звучало так… Безысходно? Словно она может остаться лишь воспоминанием. Наверное, если бы его слова не будоражили и вгоняли в краску, то Эбби расплакалась. От простой фразы, как ребенок. Но она давно потеряла покой, поэтому даже слезы не казались слабостью.