– Как бы только он эту проблему на нас не перевалил. Что весьма и очень вероятно.
Теснота рождала общение и секреты само собой становились секретами полишинеля.
Сеансы связи со станцией сместились на ночь и Викто́р, курируя французскую программу, чтобы не мотаться туда-суда, снял в Подлипках угол, как выражались тогда, у Стаса, в ведомственном доме. Естественно, он познакомился с семьёй Стаса, женою. дочерьми, из которых старшая была на выданье. За эти несколько недель он понравился всем и особенно Юлии, хотя и был значительно старше её. Впрочем, в вопросах нравится-не нравится многое не регламентировано. Неискушенная девушка-подросток была им очарована и теперь искала встречи с ним, карауля его у ЦУПа, благо школа была рядом, да и она была настойчивой. Это служило причиной подшучивания шефа, бывшего в курсе соседней ему по дому стасовой семьи.
Шеф спускался с высот первой территории, и они обменивались репликами.
– Встретил Пашу Короткевича, – бросал он Викто́ру.
– Жестянщик Пашу Короткевич в заводе околачивается, – это он мне.
– Тропинку к сердцу руководства протаптывает, – это нам обоим.
– Выправляет корпуса машин, – пояснял он для меня. – А теперь в цеху что-то замышляет, подбивает на нечто левое. Идея ему, видите ли, в голову пришла: сделать рядом с горячим цехом парную. Для руководства. С бассейном, чего теплу даром пропадать. Эх, нет Главного на их блудотворчество. Теперь всё через пень-колоду пойдёт. По их, по-своему.
Шеф одновременно выдавал и нашим, и вашим.
– С Главным инженером завода говорил. У него зуб на меня. Он мне в свое время Наташку, дочку сватал и делает одолжения. Так я разом и озадачил, и проблему на него спихнул. Попадаешь в завод и разом человеком становишься. Все проблемы побоку. Пахнет стружкой, попьешь газировки в горячем цеху, и ясно в голове.
Был я ещё никем, а рядом велись глубокомысленные разговоры. Итогом планёрки был неутешительный итог. Они обсуждали ситуацию с Викторо́м.
– Признайся, мы в этом самом по это самое.
– Нам нужен ход, – задумчиво размышлял шеф, – нестандартный. Вроде верблюдов Кира против мидийцев, кони которых испугались незнакомого запаха.
– Мне ближе придумка Майнерцхагена, когда на турецкие позиции сбросили набитые опиумом сигареты. Турки, изголодавшись по куреву, накурились тогда до одури, и сопротивляться было некому. Британцы легко взяли и Иерусалим, и позже всю Палестину.
– Да, нужна изюминка. Без трюка, – уныло заключил шеф, – потуги наши – пусты.
И кто мог подумать тогда, что нужный требуемый ход подскажу шефу я. Поднесу на блюдечке с голубой каёмочкой. Сработает всё-таки пресловутое «ружье», повешенное в этом акте. Однако обо всём по порядку.