Да нам попало, как орал наш Георгий Ватанович, нависая надо мной как скала, я думал что, оглохну.
– Как это случилось? – задал он свой сакраментальный вопрос, после того как закончил орать.
– Ну, я толком не знаю, меня там не было. Ребята рассказывают, что они играли, и он упал, запнувшись о шишку.
В лагере действительно было много шишек и сосновых и еловых, они лежали буквально везде.
– Объявляю приказ по лагерю, – это Георгий Вотанович, уже обращался не ко мне, а к своему секретарю – Ирине, похожей на маленького принца. – Срочный сбор шишек.
За мешок собранных шишек, по распоряжению директора, сборщикам полагалась целая маленькая шоколадка «Аленка».
За два дня набралось порядка девяносто девяти мешков шишек… Были ободраны все сосны и ели на территории лагеря, и вблизи забора на волю. Какие у нас оказались заботливые галчата. С каким упоением они рассказывали как худосочный и большеголовый Максимка, личность 12 лет, запнулся об эту самую – проклятую шишку. Благодаря этой их непосредственной убедительности, я так спокойно держался на допросе в кунгурской милиции, после звонка секретаря директора – Ирины родителям Максимки, те, почему то решили, что без милиции тут не обойтись. И только под конец этой смены я узнал, как они дружно – всем отрядом, запугивали Максимку, чтобы он не сказал правды… и чтобы нам: Алесе, мне, Надюшке, за эту правду не попало по самое – «не хочу». Правда заключалась в том, что Максимка не единожды был пойман за кражей сигарет и карманных денег у своих сотоварищей, за что в отряде стал именоваться просто – крысой. Вот наши ребятки, и решили провести с ним профилактическую беседу, и конечно перегнули палку. Дело было так: они его окружили, кто – то дал под дых, Максимка вырвался и побежал от своих мучителей, когда запнулся на шишке и сломал правую руку.
Намного позже, когда я уже доставлял детей домой, ко мне подбежали взволнованные родители этой редиски – Максимки (как он вообще оказался в нашем отряде – имея папу и маму?..) и возмущенно стали требовать повторного вызова милиции. Потому что, оказывается, их сыну преднамеренно сломали руку в лагере – дети – хулиганы, при потворстве вожатого и воспитателей. Галчата, услышав сии речи, тут же начали галдеть: что это – неправда, Максимка – сам виноват. Самое интересное, что в толпе встречающих нас родителей и родственников, оказалась учительница этого самого Максимки, непедагогично подтвердившая, что да: «Максимка настоящая сволочь, и стащил однажды у ней кошелек с зарплатой, но это было не доказать!».