О, как они неслись словно ветер, не замечая препятствий, перепрыгивая газоны, как горели их глазки. Один из троицы мелких – рыжий Валерка, оказался настоящим следопытом, именно он вышел к валуну с призом, хотя из двенадцати записок – пять отыскала – высокая Лена.
Шоколадкой Валерка благородно поделился со всеми, конечно их троице досталась священная половина, я за это добавил к книге перочинный ножик. Хорошую книжку, конечно, было жалко, как оказалось позже, Валерка не умел читать и делал из страничек «Хоббита» самокрутки. А Лене за деятельное участие я подарил фигурку трогательно улыбающегося – Смурфа из чешского Лунопарка, которая невесть, каким образом завалялась в моей старой джинсовке.
Никаких чудес, мне кажется, этим детям просто не хватало внимания. По дороге обратно, я лохматил то один то другой затылок, и хвалил каждого, кто принял участие в нашем скромном мероприятие, больше всего похвалы, конечно, досталось Валерке и Лене.
*
Вечером после того как мы криком, бранью, уговорами и обещаниями растолкали детей по их комнаткам и убедились, что они изображают активный сон, мы вожатской сели пить чай с коньяком.
Ну как тебе наши дети? – спросила, глядя на меня своими светлыми глазками Наташа, протягивая мне пачку печенья «Юбилейное».
– Нормальные дети, – ответил я, не задумываясь. Не хуже и не лучше других.
Нормальные? – опять захихикала Маринка. – Да среди них почти нет нормальных.
– Может не нужно! – Наташа явно хотела прикрыть рот Марине, но ту уже понесло, впрочем, такова была вся ее натура.
– Нормальные…, – в голосе Марины больше не было смеха. Сестры близняшки, их мамка за бутылку водяры продавала, своим корешам и так пришлым, когда им исполнилось семь в первый раз. После этого у них бывает всякое, вытворяют, так, что мама не горюй. Ленка – длинная, та, которая заводила, впервые на панель в четырнадцать вышла, год назад. Ей мамка обувку, к школе даже не покупала, и есть дома нечего было, так она все сама, да сама, пока в детский дом не забрали во второй раз.
А троица эта…. Мелюзга. Ты думаешь, сколько им лет? – обратилась ко мне Марина.
– Ну, думаю лет шесть – семь, – ответил я.
– А четырнадцать не хочешь. Они просто карлики. Родители их сильно пили, вот они такими и уродились, какое то генетическое отклонение. Поэтому вместе и держатся. А еще…
– Заткнись, – шепотом попросила Наташа, глядя в стену.
– Да пусть знает, нормальные. Так вот, двое Валерка и Дениска были самые младшие в семьях, а там одни братья и папка с мамкой вечно бухие, и сами детки старшие, все уже кто бухает, кто ворует, отмороженные напрочь, как набухаются или обкурятся, этих младших насилуют. Третий к ним прибился такой же – порченный. Теперь они вместе, и спят вместе, и с друг -другом, тоже… Мы их, и лупили, и, из койки общей вынимали, бесполезно, – заплакала Маринка.