Вытащив нос из щели окна, Дежурный подкурил, а затем отправил пачку на стол. Сигареты звучно врезалась в бутылку, но Повислый будто и не заметил этого. Он в каком-то самозабвении разглядывал свои блестящие мыски.
– Настоящая кожа, крепкая. Высшее качество, мать его! Такие берцы долго прослужат. – Остального мира для Повислого в эту минуту не существовало. Только он и сапоги. – Военная обувь, она как баба: если ухаживать правильно, то целую жизнь верой и правдой прослужит.
– Теперь понятно, отчего ты каждый день их драишь.
– Сук судят по глазам, мужчин – по прическе. А служивого судят по обуви. Это считается его вторым лицом, ты слышал об этом? Взгляни-ка на свои.
Выдыхая крепкий дым, Дежурный опустил взгляд. Сапоги как сапоги, подумал он, только слегка потрепались и не блестят. Да и нужно ли это? Через полторы недели они окажутся в мусорном баке. Он – молодой майор, и следит за своей карьерой, нежели за армейскими сапогами.
Дежурный затянулся, красный кончик сигареты пылал, комната устилалась туманом. Ему показалось или этот тупой усатый сукин сын позволяет говорить что-то нравоучительное?
– Убрал живо свои говнодавы со стола, – сказал он начальническим голосом.
Повислый медленным движением перевел два глазика на Дежурного, хотел сцепиться, но кое-что осознал.
– Мать твою, ну и слово. Где ты его взял – «говнодавы»? От малых нахватался?
– Из книжки вычитал. – Заслышав еще одно странное слово, Повислый недоверчиво прищурился, и Дежурному пришлось выпустить облако дыма, чтобы скрыть улыбку. – В книгах таится великая сила, Повислый.
– Тебя не смущает, что чтение это бабский удел?
– С чего бы?
– Мужик создан действовать, отсиживать зад за чтением не в его природе. – Убрав ноги, Повислый теперь раскачивался на ножках стула, и с каждым счетом делал это все амплитуднее. – Этим занимаются сопливые девки.
– Не только. Еще дети, профессора и… и бабки, отжившие свой век, но у которых еще осталась привычка жизни. Их впирает Донцова, там любовь и убийства. Так они вспоминают, что было и что будет, то есть, готовятся к смерти.
– А я вижу, ты шаришь! Сразу не так и не скажешь, что увлекаешься книжками!
Своим язвительным тоном Повислый хотел вывести Дежурного из себя. И, признаться, у него это получилось. Слова ощущались как пощечина. Дежурный, который провел половину жизни в учении, а другую в терпеливом служении, двинулся большими шагами к тюремщику. Приблизившись вплотную, он склонился и назидательно вынес палец, чтобы Повислый раз и навсегда зарубил на носу.
– Книжками увлекаются люди, которые витают в облаках и ни капли не разбираются в жизни! Литература создана для салаг! Только зеленые мальчишки ставят перед собой задачу набраться ума с каракулей. Но ты не вынесешь что-то для себя с чужих историй! Постичь правду жизни можно только в жизни самой, а не на листе бумаги, где через каждое слово чертово прилагательное!