Только на ходу он сумел осмотрелся. Горело много ламп и огней. Сводчатый потолок, а также стены из кирпича отливали рыжим. Сверху, настолько высоко, чтобы пьяные не дотянулись, висело множество аксессуаров: картины, плакаты, футболки спортивных команд. На одной Войнов Глеб прочел «Овечкин», на другой – «Акинфеев». В дальнем углу, будто икона, располагался портрет кудрявого Есенина. Войнов Глеб засиял. Не зря он ходил в школу! Так-то еще помнит, как выглядит Пушкин, Маяковский и Толстой, но их здесь не было.
Чем глубже продвигались, тем сильнее возникало ощущение, будто все перемешано в этих стенах: как запахи, так и звуки. По воздуху плыл аромат пива, мяса и пряностей. При виде тарелки поджаренных колбас рот у Войны наполнился слюной, однако их никто не торопился есть. Компания за столиком безостановочно болтала. Некоторые крутили головами, не успевая слушать с разных сторон, некоторые смотрели в потолок, то ли вникая в суть разговора, то ли задумавшись о чем-то своем. Смех девочек дразнил слух. Точно взрывы, опускались друг об дружку пивные кружки, брякали подносы, звенели стеклянные рюмки. И где-то из колонок доносились заглушенные, но тяжеловесные обороты рока.
Пробежавшись по лицам людей, Война приспустил с плеч бомбер. Разгульное, возбужденное настроение овладело им, когда понял, что никто из присутствующих не сможет противопоставить ему в случае ссоры. Все парни были такие милые, улыбчивые и такие щупленькие, будто нечто среднее между мужчиной и женщиной.
– Фраерки! – бросил он всем и никому одновременно.
– Война, пожалуйста, давай без сленга, – Володя навис над ухом, переходя на шепот, – мы теперь в приличном месте, сам понимаешь!
– Понимаю. – И, правда, что он опять за старое! Атмосфера сводчатого кирпичного потолка очаровывала. – У меня такое ощущение, будто мы в средневековом замке.
– Есть такое. Я бы лучше сказал, в погребе замка, где выпивка хранится бочками. Сейчас мы будем их взрывать.
Володя хотел пройти, но кто-то толкнул так, что он качнулся. Они с Войной одновременно повернули голову. Патлатый парень, с трудом удерживающий три кружки пива, дружелюбно попросил прощения. Жемчужный Володя ответил не менее дружелюбным кивком.
– Здесь всегда так много народу? – поинтересовался Война.
– Не всегда, просто выходной. У нормальных людей не принято пить по будням.
Бляха муха, подумал Война, у него уже из головы вылетело, что отсчет может происходить в буднях, а неделя делится на рабочие и выходные. В последнее время он привык считать только голые числа.
Жемчужный Володя направился к барной стойке, жестом приглашая Войну следовать за собой. Все места за красными кожаными диванами были заняты, но бросить сумки и встать за длинный миниатюрный стол, что находился у стены напротив бара, возможность имелась. Выше, чем остальные люди, Жемчужный Володя поднял руку, и бармен с ярко выраженным грузинским носом встретил его, как родного – смачным рукопожатием.