IX
Весь последующий день я посветила абстрактному миру мысли и фантазии своих одиноких будней, где компанию мне составляли лишь вымышленные друзья и изредка пролетающие мимо птицы.
Спустя пару часов продвижения вдоль озера солнце поднялось достаточно высоко и беспощадно жгло. Я прикрыла голову своей старой футболкой, смочив ее в прохладной воде. Это помогло совсем не надолго, вода испарилась, и глаза стал жечь пот со лба.
К моей радости из-за кустов за очередным поворотом показался вытянутый песчаный берег, выступающий далеко в озеро золотистой косой.
Я сняла свои рваные тряпочные тапочки и оставила их в тени большого валуна у самой кромки леса, одежду развесила рядом на ветки сухого дерева. Опасаться здесь было некого и я, не беспокоясь, что меня кто-нибудь увидит голой, прошла к изгибу пляжа и погрузилась в теплую воду с головой. Сквозь толщу воды солнце все равно тянулось ко мне своими тёплыми руками, переливающимися всеми цветами радуги. Вода была очень теплой, а легкое покачивание волн успокаивало и расслабляло.
На песчаном раскалённом пляже я немного задремала. За это время мои волосы и одежда успели подсохнуть, а солнце перевалить за зенит. Мой путь дальше пролегал через цветущее поле подсолнухов. Яркие желтые солнечные цветы устремили свои головы вверх. Я прошагала быстро все поле поперек и вышла у кустов какого – то кустарника, высокого и цветущего лиловым цветом.
Я засмотрелась на этот кустарник и не заметила куда наступила. За резким щелчком последовал металлический скрежет и дикая боль в правой голени. Капкан крепко заключил мою ногу в свои объятия. Крик, вырвавшийся из моей груди, спугнул стаю птиц с ближайших деревьев, эхом разнесся во все стороны, и вернулся ко мне невообразимой болью. Перед глазами все стало очень мутным, вздох сделать оказалось почти невозможно, и я потеряла сознание.
Прохладные капли приятно прикасались к коже лица. Пока они вместе с моими слезами скользили по щекам и подбородку, я прислушивалась к голосу своего тела, которое истошно кричало о помощи. Я не удержалась и разрыдалась, взывая к тому, в кого не особо верила, но просить милости больше было не у кого.
Сознание уже вернулось ко мне, но шевелиться было страшно. Нога от бедра онемела и жутко ныла. Какое-то время я не могла даже глубоко вздохнуть, боясь, что боль вернется.
Когда я открыла глаза, было уже темно, огромная, нависшая надо мной желтоватая луна, потерявшая свою четверть, хорошо освещала поле, меня и мою ловушку. Оглядев ногу и капкан стало ясно, что рана серьезная, и крови вытекло много. Бежевые штаны стали багрово – красные ниже колена. Я достала из рюкзака за спиной футболку, разорвала ее, что получилось сделать легко, и перетянула бедро так туго, насколько хватило сил дрожащими руками. От этих движений боль вернулась, а с ней пришла дрожь и онемение во всем теле.