– В школьные годы мы жили на юге и наш дом стоял на берегу моря. У родителей была плантация персиков и в начале лета, когда наступали каникулы, мы вешали гамак между деревьями. В полдень, когда было слишком жарко, можно было отдохнуть там. А ближе к вечеру, мы с друзьями собирались в большую компанию и катались на велосипедах по всему до самой темноты.
– Я бы тоже хотела увидеть это место. Увидеть море, океан и горы. Да вообще все что угодно увидеть.
На некоторое время мы замолчали.
– Какой срок ей светит? – я задала вопрос, который мучает меня уже полдня.
– Скорее всего – пожизненное. Если не пойдет на сделку со следствием.
– Но если она сдаст Роберта – ее отпустят?
– Лет через двадцать.
– Ого! Еще одна загубленная жизнь в одной семье. – пробормотала я.
XXIV
Спустя еще несколько часов мне стали казаться знакомыми некоторые места. Похоже мы уже близко. За очередным поворотом в чаще леса показался крайний дом поселения – его мы использовали как сарай для готовой продукции.
Сейчас мне было с чем сравнить и я, наконец-то, поняла, насколько сильная нищета царила в этом месте. Ужас, вечность и безысходность, слившиеся в призрачном вальсе. Теперь дома мне казались жалкими лачугами. Ничтожно жалкий быт был представлен двадцатью посеревшими деревянными постройками, с маленькими окнами. Они вытянулись по обе стороны от узкой дороги, склонили свои крыши, словно переживая за своих жильцов или осуждая виновников их гибели. Мы проехали до самого конца и остановились у порога моего дома.
– Если не хочешь – заходить не обязательно. – заверил меня Марк, взяв за руку.
– Нет! Мне это нужно. Ты пойдешь со мной?
– Конечно. – Он снова одарил меня своей успокаивающей улыбкой.
Выйдя из машины меня пронзил дикий озноб. Не знаю, было ли это от холода, или мандраж от предстоящего столкновения со своим безумным прошлым. Я заставила себя сделать несколько шагов и толкнула входную дверь. Все было как всегда – пустота в обеих комнатах. Не спеша пройдя в дальний конец комнаты, служившей нам спальней, я села на край своей кровати. Она, как и при моем уходе, была на спех заправлена.
Марк прошел в другой конец комнаты и накрыл покрывалом тела двух человек, лежащих в покорной позе на своих постелях. У меня оборвалось дыхание при этом, ведь я, зайдя, их не заметила. Я оцепенела. Тогда Марк вывел меня из дома и отвел обратно к машине.
– Побудь здесь, мы сейчас разберемся с телами. Ты взяла свои наушники? Послушай музыку пока и не смотри.
Я опустила голову на колени и включила музыку погромче, пытаясь обратить внимание на свои чувства. С момента появления здесь у меня не наступило чувство сострадания или боли от потери. Мне было скорее стыдно оттого, что я не сожалею о смерти всего этого места. Так всем будет только лучше.