Едва ли он заметил, как стал лучшим мастером и не только в своем городе. С годами работы он научился отличать машинную поломку, только взглянув на вещи в которых ходит человек. Потому едва за женщиной защелкнулась автоматическая дверь он решил, что она ошиблась. Ее машинка была в идеальном состоянии. Изысканная грация материи, швы такие плотные, что детали платья касаются друг друга, будто на любовном свидании. Он застыл, рассматривая отделочную строчку на рукаве.
– Мне нужно отладить машинку.
– Что с ней? – Переводит взгляд на ее лицо, но вскоре снова опускает на свой стол.
– Я слышу шум, когда работаю. Скрип или… всхлип. – Посетительница смеётся едва различимо, как звук махового колеса. Он непонимающе поднимает голову. – Разве возможно, чтобы машинка плакала? – Объясняет она. Мастер кивает.
– Где же ваша машина?
– В похоронном бюро. Я там работаю и не могу принести: она очень старая и тяжелая. Если бы вы только могли прийти посмотреть. Я никому не могу ее доверить.
– Но я уже не прихожу…
–… у меня ножной Зингер позапрошлого века. – Продолжила женщина, не замечая отказа. – Редчайшей серии, один из десятка по всему миру. Семь крошечных ящиков и карточка внутри с двумя…
– … синими ласточками?
Их взгляды пересеклись одномоментно и мастера пронзило, как от удара иглой. Женщина не выглядела слишком удивленной, впрочем, в ее черных, как корпус Зингера глазах нельзя было прочесть чувств.
– Приятно, что вы знаете такие детали. Это она. Моя маленькая синяя птичка. Никому кроме вас не дам к ней прикоснуться.
Теперь он зачарованно рассматривал ворот ее платья. Конечно, какая ещё машина могла бы создать такое совершенное творение. Он согласился.
Швейный мастер много лет не ходит к клиентам. Но разве он мог отказаться от прикосновения к живому механизму. Увидеть его дыхание спустя столько лет.
Казалось бюро было построено вокруг швейной машины. Все предметы и мебель была почтительно обращена в сторону Зингера. Даже двери других помещений приоткрыты в направлении машины. Мастер невольно задержал дыхание. Все было поглощено в сумрак и только над ней горел светильник. Если бы тьма могла излучать свет, это было бы сияние аспидного корпуса Зингера. Мастер как заворожённый двинулся на встречу машине.
Идеально сохранившаяся, блестящая, словно только вчера из цеха, а не двести с лишним лет назад. Он тронул сверкающий рукав и большим пальцем провел по двум синим ласточкам.
– Не создали ещё машинку лучше, правда? – Женщина незаметно села рядом с ним.
Мастер кивнул и покрутил маховое колесо. Затем несколько раз поработал педалью. Машинка необычно тихо работала и только на последнем махе печально скрипнула. Или действительно всхлипнула.