– Я беременна. Четыре месяца почти.
Он так и замер с открытым ртом на добрую минуту.
– А что ж ты раньше-то молчала? Ведь срок-то уже большой.
– Я бы и сейчас не сказала, если б живот уже расти сильно не начал. Ты ж ничего не замечаешь вокруг, не до того тебе сейчас… Ты, Назар, поступай, как считаешь нужным. Я неволить тебя не стану, уйдёшь – отпущу. Но и ребёнка не увидишь. Не из вредности, нет. Не хочу воскресного отца детям своим. Как-нибудь выкрутимся. Андрюшей ты и так не очень-то интересуешься. А маленький пусть лучше не знает тебя вовсе, чем переживать да мне неудобные вопросы задавать. Ты не подумай, я не в обиде на тебя. Так уж сложилось. И моя вина в том есть.
Механически доев обед, он уехал на службу. И домой в тот день не вернулся, и на следующий – тоже. Но не к Ане он пошёл. А взял отгул два дня и на дачу уехал. И там, в тишине, капитально всё обдумав, принял решение. Он остаётся в семье. Не мог он предать ещё не рождённого сына. В том, что будет мальчик, Назар Петрович не сомневался. Хоть и привык доверять больше фактам, а не чувствам. И, что самое интересное, он уже любил его. Он и сам не мог объяснить происходящего в его сердце. Андрей, живой, говорящий и ходячий не вызывал в нём никаких чувств, кроме долга. А тот, кто жил пока только в утробе матери, которого он и не видел ни разу, да и узнал о нём пару дней назад, отзывался в сердце таким водопадом чувств, каких никогда не было по отношению к старшему сыну. И имя он уже выбрал – Алексей, Алёша. В честь прадеда. Тот был очень сильным, волевым, решительным человеком. Жизнь его ломала всячески, да не сломала. Выстоял он все невзгоды, вырастил восьмерых сыновей и умер в здравом уме аж в сто четыре года. С детства деда Лёша был его кумиром.
Вернувшись в город, он сразу поехал к Ане. Не стал ходить вокруг да около, рассказал всё как есть. Надеялся услышать слова поддержки и одобрения от неё, ведь она такая умница, всё понимает. Но Аня взорвалась, как вулкан, обвинила его, что он использовал её. Слово-то какое противное, как будто о вещах речь, а не о людях. Почему-то обозвала жмотом и подлецом. Кем-кем, но ни тем, ни другим Назар Петрович не был. И поступок его об этом красноречиво говорил. Так и закончился его первый и последний роман на стороне.
Он вернулся домой, где его ждал любезно собранный женой чемодан. Перед Наташей он не заискивал, не просил прощения. В один день, когда Андрейка был в школе, они сели на кухне, поговорили обо всём. И о том, что потеряли они друг друга в жизненной суете, и о том, что пусть не любовь, но уважение-то есть, и хотя бы ради этого стоит попробовать начать всё с начала. Он отметил, что Наташа похорошела, ей шла беременность и та лёгкая полнота, что начала появляться. Они старались больше времени проводить вместе, иногда гуляли. Того фейерверка эмоций, что дарила Аня, конечно, не стоило и ждать. Но было спокойно, и это доставляло радость. Так потихонечку жизнь двигалась вперёд, живот рос, Аня забывалась.