Возраст с 4 до 5 можно считать самым спокойным в семье Ивановых – Никита почти забыл о своём «пел ласес». Его постигло новое увлечение – рисование. Родители радовались, глядя на сына, старательно выводящего линии.
Знакомые жаловались, что мальчиков трудно усадить за монотонную работу: раскрашивать или лепить – это не для них. Никита сам просил карандаши, и рисовал, прибегая к родителям лишь для того, что бы показать своё творчество.
Один сюжет повторялся несколько раз: дорога, по краям деревья, люди. Мальчик пытался дорисовать детали, но опыта не хватало. Злился что не получается и рвал альбом.
– Сынок, что ты рисуешь? – спрашивала Марина.
– Дом – Никита, высунув кончик языка, пририсовывал сбоку от дороги, что-то похожее на трапецию.
Не нравилось, отбрасывал бумагу, хмурился и начинал заново. Вот дорога. Вот деревья. Тут должен быть дом, но он опять не нравился ребенку, и всё повторялось.
– Давай я попробую?
– Ты можешь? – Никита радостно отдал матери карандаш. Заворожено смотрел, как она выводит линии и разревелся, когда Марина нарисовала совсем не то.
Домик с треугольной крышей, трубой и окошками. Куда это годится?!
– Ну, если это не дом, то я не знаю, как его рисовать – вздохнула Марина – Пошли, Никитка, мороженое поедим?
И они уходили в парк, бегать и есть сладости. А спустя некоторое время он вспоминал, что не смог нарисовать дом, и всё начиналось сначала.
А потом случилось то, что и должно. Никита смог выговорить букву Р. Многим эта капризная буква не даётся до школы. А у Никиты получилось само собой в 5 с половиной лет.
И разговаривать с ним стало ещё интереснее: мальчишка общительный, любознательный, хорошо объясняется. И вот тогда пел ласес сформировался в звучный и чётко различимый Пер-Лашез.
Но за эти годы родители настолько привыкли к нему, что даже не обратили внимания. Иной раз, наблюдая за игрой мальчика, слышали:
– Би-бип! Куда ты едешь? Пропусти меня. Мне надо в Пер-Лашез.
Переглядывались, ухмылялись и оставляли как есть. Ни у кого даже не возникло мысли поискать в интернете любимое сыном выражение.
А тут война на Украине. Ивановы не имели к ней отношения: родни там не было, из знакомых никто не ушёл воевать.
Только неожиданно Никита заинтересовался новостями. Позже родители поняли, что смотрел он сюжеты с украинской речью. Подходил к экрану и жадно впитывал в себя:
– Мій син там. Хвилююся дуже.
– Коли ж скінчиться війна? Ми миру хочемо!
– Верховна рада не допомагає нам, а як же ми?
Ивановы улыбались – их сын мог удивлять. Дался ему этот украинский! Но Никита каждый вечер смотрел с отцом новости, ждал сюжетов, а если их не было, разочарованно отходил от экрана, вздыхая как взрослый.