Марина скачала украинские песни, о чём вскоре пожалела. Несколько раз на дню сын просил поставить ей «мои песни».
А потом он заговорил. На украинском. Это было полной неожиданностью для Ивановых: как можно выучить язык по песням и телевизионным сюжетам?
– Мама, я прокинувся.
– Я не хочу сьогодні в дитячий сад. Давай залишимося вдома.
– Я втомився, але треба ще машину загнати в гараж. А то завтра ми їдемо на ринок.
Марина сходила с ума: общаться долго с Никитой было тяжело. Половину она не понимала, приходилось додумывать. Воспитатели в садике спрашивали про украинские корни: он и там всех доставал.
Что-то щёлкнуло в голове Марины, когда она услышала:
– Я хочу додому. Мені треба в Пер-Лашез. Заберіть мене звідти. Забирати.
Опять этот Пер-Лашез! Она кинулась к компьютеру и через пару минут набирала номер мужа:
– Паша! Паша, Пер-Лашез – это кладбище. Кладбище в Париже! – взволнованно кричала она в трубку.
– Э-э-э… Ты уверена?
– Да ты сам посмотри в инете! И как мы раньше не догадались посмотреть?
– И что бы нам это дало? Вообще что ты вдруг вспомнила, даже Никита давно не говорил.
– Только что сказал, на украинском. Если я правильно поняла: «Я хочу домой. Мне надо в Пер-Лашез. Заберите меня оттуда».
– Что это значит?
– Откуда я знаю – голос Марины начал приобретать истеричные нотки.
– Мариш, успокойся. Я вернусь, поговорим. Целую. Мне надо работать.
Конечно, они ничего не решили. Потому что не знали как соединить в одну картину парижское кладбище, украинский язык и Никиту. Что вообще тут может быть общего?
Только смутная тревога охватывала Марину всё сильнее. Предчувствие неизбежного, неизвестного, а от того и пугающего.
Никита стал просыпаться ночами и плакать:
– Забери меня. Забирати. Я хочу додому.
– Сынок, ты дома, спи, милый. Это сон.
– Не вдома я. Не на рідній землі.
– Ну как же не дома, Никитушка? Маленький мой – Марина плакала, не зная чем помочь сыну.
Иной раз спрашивала, где же тогда его дом. Но мальчик не отвечал. Только повторял:
– Не вдома я. Не на рідній землі.
– Паш, поехали в Париж – после ужина предложила она мужу.
– Хм. Неожиданно.
– Знаешь, мне кажется, что-то изменится, когда Никита побывает в Пер-Лашез.
– Ты что хочешь тащить его на кладбище? – воскликнул Паша – Я, конечно, посмотрел, что это прямо-таки музей, а не последнее пристанище… Но, Мариш, оно действующее! Там даже крематорий работает, представляешь? И как туда вести Никиту?
– Мы не пойдем в крематорий. Видел же, там и мамочки с колясками гуляют, и вообще людей много. Это достопримечательность Франции.
– Угу, если показать больше нечего. Только башня, да крематорий – проворчал Павел.