– Но всё-таки, Паша. Мне кажется или я с ума сойду или Никитка. Он так плохо спит ночами, и воспитатели говорят, стал рассеянный, играть не хочет, всё сидит в углу с машинкой и по-хохляцки бормочет.
– Да вижу я! Но, ехать в Париж, что бы сводить его на кладбище? Дикость какая-то!
Ночью Никита плакал. По-украински не говорил, но засыпая, прошептал:
– Пер-Лашез…
На следующий день Павел подал документы на туристическую визу во Францию.
Париж
– Блин, не нравится мне французский язык! Какой-то он корявый что ли – проворчал Павел, бросая чемоданы в номере гостиницы.
– Язык как язык, им, наверное, русский тоже не нравится – пожала плечами жена.
– Русский могучий! – сел на любимого конька муж – На нём столько народов говорит!
– Ой, хватит, Паш, я твоих патриотических речей наслушалась уже. – Марина махнула рукой в сторону мужа и поискала глазами сына – Сынок, ты где?
Никитка прилип к окну и разглядывал незнакомый город. Первый раз на самолёте, первый раз в другую страну, все вокруг так смешно разговаривают. И мама обещала Пер-Лашез!
В последнее время Никита совсем загрустил. Практически не играл. Осунулся. Слонялся по дому с потерянным, потухшим взглядом. Даже мультики смотрел без восторга. Только когда Марина рассказала, о поездке в Пер-Лашез, слегка ожил. И теперь уже каждый день спрашивал мать:
– Мама, ну коли ж ми поїдемо в Пер-Лашез?
– Скоро, сына, скоро – Марина, казалось, уже не замечает украинскую речь.
– Тато купив квитки?
– Что? Скажи на русском!
– Тато купив квитки? – упрямо повторял мальчик.
– Не понимаю о чём ты.
– Ты отвезешь меня домой?
– Так ты дома, сын!
– Не вдома я! Не на рідній землі – повторял Никита.
Марина очень надеялась, что эта поездка поможет им. Правда не представляла каким образом. Ей до сих пор, было, не ясно какая связь между кладбищем, украинским языком и её сыном.
Выбрать отель с завтраками было правильным решением – Никита проснулся ни свет, ни заря и растормошил родителей: ему обещали Пер-Лашез. Наспех перекусили и отправились на кладбище.
Вот они заветные ворота Пер-Лашез.
Марина наблюдала за сыном: тот нервничал, суетился. Тянул её за руку. Павел хмурился, глядя на неприступные стены и каменный забор.
Но отступать было некуда.
Фотографии это одно. То, что увидели Ивановы, поразило их величием: открытый музей под небосводом Франции. Статуи, надгробия, колонны… У любого предмета, будь то камень, травинка, фотография – своя история. Дерево пьют земные соки не просто так, а с тайным, неведомым человеку смыслом.
У каждого захоронения был хозяин. Он или позволял подойти ближе или заставлял ускорить шаг. Незримая сила, обитавшая за стенами кладбища, казалась настолько реальной, что можно было её потрогать. Марина встряхнула плечами, сбрасывая навалившийся морок.