Увидев Руслана, лежащего на кровати, Горин схватил его за руку и потащил из расположения роты. Подбежали еще офицеры, так как Руслана невозможно было удержать. Он вырывался, словно бешеный, неуправляемый псих, и орал, брызжа слюной:
– Паскуда! Я жену твою прирежу! Сыну твоему череп проломлю!
Услышав угрозу в сторону годовалого сына, Горин распорядился отправить неадеквата на губу. Три здоровых офицера поволокли заломленного бешеного Руслана до одной из камер. Открыв большую железную дверь, с трудом затолкали туда Руслана и наглухо заперли. В камере Руслан бесновался, орал, клялся, что выйдет и всех перережет. Он сломал туалет, разнес шконку, выбивал ногой дверь. Горин решил усмирить его старым способом, которым ломали неуправляемых солдат. Он принес канистру хлора, открыл камеру, при этом три сержанта сразу бросились держать Руслана, и принялся разливать хлор. Вылив целую канистру, он удалился. Руслан, изрядно уставший бороться, получил множество болезненных ударов от сержантов, последний – ногой в печень, рухнул на пол, кровь потекла у него изо рта. Сержанты оставили его одного и закрыли за собой камеру. Еще минут двадцать Руслан клялся убить всех, включая членов их семей. А уже через час он плакал и просил прощения. Пары хлора жгли ему легкие и глаза. Он молил о пощаде. Через несколько часов, когда он полностью успокоился, было принято решение его выпустить. Руслана сразу отправили в санчасть, так как он начал кашлять кровью. В роте мы его больше не видели. Говорят, его перевели в другую часть.
После произошедшего в роте не поменялось ровным счетом ничего. По-прежнему единственным развлечением было унижение и грабеж солдат. Особенно по ночам, когда обидчики напивались и начинали ходить по кубрикам и бить по лицу находящихся во сне ребят. Такое вот веселье, на пьяную голову. Не редкими были случаи, когда после ночи в кубриках появлялись кровавые простыни и разбитые синие лица.
Как снег на голову, у нас появился новый командир роты по фамилии Михневский. Небольшого роста, худенький, с короткими ручками и ножками, с маленькой нелепой кепкой на большой голове. Внешне был очень схож с Пиноккио из западных мультфильмов.
Начать «рисоваться» перед всей ротой он почему-то решил с унижения моей персоны. Нет, чтобы выбрать одного из тех ублюдков, которые ежедневно унижали, грабили и избивали солдат. Но их он как раз не трогал. Мне кажется, он просто их боялся.
Утром рота стояла строем на плацу. Я в переднем ряду.
– Ну, что, ты у нас самый выежистый, значит? – подойдя ближе, глядя мне в глаза, спросил Михневский.