– Какую выбрать? – спросила она у Адольфа, и птица легким взмахом крыльев оказалась на шкафу. – Да-да, я знаю, ты такое не очень любишь, мой хохлатый друг… Но я не моя святая тезка, я ем вредную еду и…
С губ Ольги сорвалась брань. Да, она была хорошо воспитанной особой и понимала, что сквернословие женский пол не красит, но она признавала в себе право также быть русским человеком, и иногда выражать всю гамму чувств именно парочкой тех слов, которые бы наверняка не понравились ее исконно петербургским бабушкам. Все это переставало быть забавным! Злосчастное послание с изображением княжны Романовой лежало на столе! Абсолютно целый конверт, как будто минутой ранее она – Ольга Романова, родившаяся в одна тысяча девятьсот девяносто третьем году – не смяла его в шар.
Девушка ругнулась еще раз, повертела головой по сторонам и вскочила на ноги. Телефон был брошен, пицца забыта.
– Интересно, подобными вещами, какой вид психического расстройства проявляется, – вдруг пробормотала Ольга и подняла голову на шкаф, где сидел ее попугай. – Мой пернатый друг, ты видишь это, да? Я спятила, или я сплю…? А, точно! Сплю! Ладно…
Со злобным выражением лица девушка схватила конверт, и, не заглядывая внутрь, с усилием разорвала пополам. Потом кивнула, сложила половинки и разорвала еще раз.
– А теперь – выходим из этого сна, – сказала самой себе Ольга, и с силой ударила ногой кресло. Несколько секунд она стояла на месте, глотая воздух от боли, потом подпрыгнула, обхватив ступню руками и зарычала, выражая нечто среднее между воплем и шипением.
– С добрым утром, Олечка, – выдавила она спустя полминуты и отдышалась. Адольф перелетел на карниз и свесился вниз, разглядывая свою хозяйку. Та вдруг замерла, заметив свое отражение в зеркале на дверце шкафа-купе. Среднего роста, с большой грудью и узкими бедрами отражаемая в нем девушка не привлекала особого внимания, разве что в данный момент ее красное лицо с закушенной губой было в центре событий. Некоторое время Ольга смотрела на свое отражение, затем выпрямилась и убрала за ухо прядь русых волос, в прошлом месяце подстриженных под "каскад".
– С днем рождения… меня… – начала было она, и голос сорвался. В отражении зеркала было видно край стола, на котором лежал конверт. Все тот же конверт, изорванный ею пару минут назад.
Если бы у Ольги были силы на панику – она бы завизжала. Если бы глупость – побежала звонить в полицию и впадать в истерику. Но нет! Этому не бывать. Сделав глубокий вдох, девушка начала расхаживать по комнате, размахивая руками. Ковер заглушал звук ее шагов. Адольф с карниза следил за своей хозяйкой, прищуривая то один глаз, то другой.