Зеленые обои были обожжены, а где-то их и вовсе не осталось. Комната была явно не в лучшем своем состоянии, по крайней мере, я бы не стал здесь жить. Обшарпанные войной стены, побитая мебель, куча изорванной макулатуры, которую раскидало взрывной волной. Здесь все напоминало о войне.
Война. Знаете, война она для каждого своя. Некоторые до жути боятся войны, так как прекрасно понимают всю боль, которую предстоит пережить еще раз. Помню, как каждый год моя бабушка и мой дедушка выпивали по сто грамм и произносили одну фразу: "Лишь бы не было войны".
Спасибо бабушка и дедушка за это. Правда, не вышел из меня прекрасный внук, который смог бы изменить мир к лучшему и восстановить баланс между людьми. Так уж получилось, что я работаю журналистом. Меня зовут Виктор и я скитаюсь по разрушенной войной квартире.
Машинально сделав еще пару снимков этого ужаса, я решил вернутся обратно к своим воякам, они как раз должны были закончить.
Я сел в машину и достал свой блокнот, в котором написал: «Меня здесь не было, мне за это платят деньги. Статья будет готова завтра. Лишь бы не было войны. Виктор».
После этой командировки мы с Виктором виделись лишь пару раз. В один из таких он и рассказал мне о ней, а я лишь умудрился записать все, что запомнил.
Примерно через полгода, я узнал о том, что Виктор уволился и уехал куда-то в Польшу. Мы общались еще несколько месяцев. Знаете, мы писали такие еще бумажные письма, на которые клеили глупые марки, вам не понять.
Специально не буду раскрывать нашу с ним переписку, чтобы каждый сам решил, чем Виктор занимается теперь. Скажу лишь одно, на момент последнего письма, он был, как минимум, счастлив. Поэтому вполне логично считать это счастливым финалом, если не считать то, что Виктор находится в розыске за якобы пропаганду и шпионаж, в Стране в которой он родился и на которую работал…
А я. Я сижу на кухне, жду пока приготовится моя яичница с беконом и думаю о всяких пустяках, которые происходили со мной в течении жизни. Каждый из них вспоминается с улыбкой иронии. Странное все-таки человек создание – сначала страдает, а потом как все закончится, так вспоминает с улыбкой.
Меня зовут Карл, и я тоже вспоминаю об испытаниях, которые закончились, с улыбкой.
Был у меня в семидесятых еще один знакомый журналист. Совсем не помню, как его звали, так как мы общались исключительно по переписке. В свое время он навел не мало шороху в своей сфере. Писал исключительно скандально и дерзко, мог вывести любого читающего его редактора из себя завуалированными фразами, которые сводили с ума всех читателей.