Жизнь текла медленно, подобно бабушкиному киселю, добротно сваренному из щедрых даров природы, произраставших как в лесах, так и на участках в шесть соток, где любили забываться и отдаваться земле напропалую городские жители. И чтобы не бросать тень презрения на энергичных пенсионеров, хочу лишь сказать, что однажды и мне довелось увидеть работяг разной весовой и возрастной категории. Такие же разные люди существовали и вокруг Кротова, любившего прятаться за монитором «Philips». Имея личное пространство, как он гордо называл пластиковый стол, усеянный дешевыми канцелярскими принадлежностями и вечно залитый третьесортным кофе, он полностью погружался в рабочий процесс, заполняя таблицы и строя графики вручную, создавая иллюзию собственного удовлетворения, что непременно отмечалось премией и похвальбой начальства. Наверное, на этом и держался весь его энтузиазм, конечно, фальшивый, но от того не менее значимый для директора, думающего, что даже в смутные времена он всегда может положиться и поручить самую трудную работу послушному и услужливому Дмитрию Александровичу. Было в его дергающихся усах и глазах-бусинках то безволие и желание терпеть плеть и обиды, являющиеся предметом вожделения и обожания любого начальствующего. Особенно в почете это у государственных деятелей и несметного количества чиновников, окружающих народные пожертвования, именуемые налогами. Кротов, в отличие от многих коллег, никогда не ходил на вакханалии и пирушки, устраиваемые по поводу и без, что позволяло ему не только держать в сохранности содержимое тугого кошелька, но и примечать за каждым пьяницей, беря с него по утрам значительный процент. Говоря простым языком, он с радостью давал в долг под большие проценты и люди охотно брали больше и больше, возвращая баснословные суммы, которые позволяли Кротову откладывать тысячи и тысячи на собственные похороны. Одержимый страхом внезапной смерти, еще с тридцатилетия он копил на самые пышные и дорогие похороны, не задумываясь прежде о том, кто вообще займется всей похоронной процессией. Боящийся до ужаса ножей и огня, несущихся на большой скорости автомобилей и людей в длинных плащах, встречаемых им в темное время суток, он был абсолютно уверен, что когда-нибудь он погибнет также глупо, как и появился на свет. Здесь стоит сказать, что Дмитрий был одни из нелюбимых и попросту нежеланным ребенком, появившемся лишь потому, что в злополучную ночь у его родителей не оказалось хороших контрацептивов. А потому, пережив годы унижений и стенаний, единственное, о чем искренне и неподдельно мечтал хромающий и жутко сутулящейся мужчина, стареющий день ото дня за монитором компьютера и не видящий красок жизни и ее блеск, было стремление как можно дороже и роскошнее отправиться в мир иной. Отсюда и берут корни его постоянные размышления над процессией, над поминками, над похоронной речью и отпеванием в церкви. Каждый вечер он педантично и методично разрабатывал и дорабатывал большую кипу документов, посвященных его смерти, в которых Кротов обозначал каждого участника театрального действия, прописывая реплику за репликой, слезу за слезой, веря, что после его, как уже было сказано, нелепой смерти, ближние, кого он мог вообще так называть, то бишь указанные в документах люди, исполнят последнюю волю безвременно почившего слабака, на котором остряки и прочие сильные мира сего любили измываться и вымещать злобу.