— Кэрри, но зачем?! — выдохнула я в полнейшем ужасе. — Зачем ты с собой это сделала?!
Она снова ничего ответила — лишь покачала головой, уставившись на меня огромными, в полумраке повозки казавшимися черными глазами. На это я мысленно выругалась — не досмотрела, хороша же мать!.. — после чего кинулась к сундучку с перевязочными материалами.
Но замерла и сделала глубокий вздох, чувствуя, что у меня трясутся руки.
Так, сперва нужно успокоиться, сказала я себе, затем промыть рану и постараться понять, насколько она глубокая. Кажется, шить ничего не придется, и мы с Кэрри отделаемся легким испугом. Но этот «испуг» нужно обязательно обработать и перевязать. А потом… спрятать ножи от греха подальше!
Что же касается самого факта пореза — подозреваю, это какой-то заворот детской психики на фоне устойчивого стресса.
Стресса у Кэрри за последний день было предостаточно — сперва она потерялась, и непонятно где ее родня. Затем очутилась в горной реке, в которой чуть было не утонула. После этого на нас напали разбойники, а потом еще и Белое Марево — и все в один день. Тут не только ребенок, тут и любой взрослый свихнется от окружающей действительности!
К тому же, я о таком уже слышала. Сама тоже отличилась — мама в детстве ругала меня за то, что я резала себе волосы и дырявила ножницами колготки. Даже водила меня к детскому психологу, который ей что-то там объяснял, опять же, все списав на стресс.
Поэтому я решила, что ругать Кэрри не стану.
Промыла рану, порадовавшись тому, что догадалась набрать в кувшин чистой воды. Затем, покосившись на Джоша, о чем-то вздыхавшего на краю повозки, вытащила обнаруженный во время уборки бутыль со спиртным. Осторожно продезинфицировала порез на руке девочки, не забыв на него подуть, после чего наложила повязку.
— Пообещай мне, — сказала я, — что ты больше никогда не будешь так делать! Это неправильно, Кэрри! Ты не должна причинять себе вред.
— Обещаю, мамочка! — торжественно произнесла она. — Клянусь, это было в последний раз! Когда я так делаю, ничего хорошего из этого не получается.
— Ты права, ничего хорошего из этого не получилось, — отозвалась я, подумав, что ее слова прозвучали довольно-таки двусмысленно. Вернее, их истинного смысла я так и не уловила. — Если тебе плохо или страшно, ты всегда можешь прийти по мне, и я…
Кэрри кинулась в мои объятия, и я ее обняла.
В этот момент в повозку заглянул Стефан. Принюхался.
— Хлебнула? — спросил у меня. — Ну что же, мне тоже не помешает! — после чего подхватил оставленную мною бутылку и снова исчез на козлах, а я не стала ему объяснять, что ничего не хлебнула.