Луиза замолчала, перебирая пальцами подол простого светлого платья, и тяжко вздыхая.
— Он говорил, что моя семья может обнищать, что отец продаст не только семейные ценности, украшения и мои платья, но и наш дом, и всё семейное дело. Что всё очень -очень плохо.
— И как же он предложил выйти из этой ситуации?
— Он предложил сделку.
— Замужество? И как бы оно помогло?
Девушка замолчала, слишком очевидно опасаясь продолжать. Бросила короткий взгляд на дворецкого, а потом уставилась на свои руки. Я вздохнул.
— Луиза, послушайте, — графиня только поджала губы, — я знаю, что вы опасаетесь за свою жизнь, за благополучие семьи, но мне действительно надо это знать.
— Он... сказал никому не говорить, иначе... будут неприятные последствия, — голос её дрогнул, она часто заморгала, не поднимая взгляда.
Вздохнул, смежив веки. Луиза комкала подол платья, вернувшись к первоначальному встревоженному состоянию. Я перебирал варианты её убеждения в голове, пока ещё было терпение разговаривать, а не перейти к угрозам или, если уж на то пошло, пыткам. Останавливало меня вовсе не самообладание, которое как раз -таки уже подводило, а понимание, что графиня сейчас для меня та самая соломинка, за которую отчаянно хватаются утопающие. Мне не хотелось бы её сломать.
— Ваше сиятельство, — неожиданно обратился к девушке Оливер, взглянул на меня и, получив кивок, продолжил: — Его высочество осведомлен, что против его персоны плетут заговор с целью убить.
На этих словах Луиза виновато вжала голову в плечи, а я напряжённо замер, потому что эта реакция говорила о многом. Возможно даже, что её подбили на это дело не какие -то там революционно настроенные аристократы или хитрые старики из Совета, а те самые заговорщики, что желают моей смерти, а значит связаны с Тёмной Дланью.
От этой догадки внутри что-то дрогнуло, а в голове засела настойчивая мысль, что ещё чуть-чуть, ещё немного надавить, и вся нужная информация будет у меня. Это наконец-то закончится.
Нервно облизнулся, глядя то на Оливера, то на Луизу.
— Что бы вас не попросили сделать, — увещевал дворецкий, — вы являетесь жертвой злоумышленника, а не его пособником. Знаете, почему мы так считаем?
Графиня качнула головой, её подбородок дрожал.
— Потому что вы предпочли сбежать, — мягко заключил старик. — Вы не стали выполнять преступные требования и скрылись, чтобы обезопасить свою семью и своё честное имя. Я восхищён вашей решительностью.
«За живое задел, старый лис».
Графиня шмыгнула носом, чуть отвернувшись. Я протянул ей платок, но она только отклонилась от меня в сторону, покачав головой.