Запри дикого зверя в клетке, и ты увидишь, как быстро свободолюбивое и могучее создание зачахнет. Я никогда не была в тюрьме, никогда не сидела в клетке, потому что моя воровская удача меня уберегала. Но я изменила ей с Тео и теперь расплачивалась за это. Решёткой.
Разглядывать потолок с такой позиции было непривычно, прутья будто давили на меня, хотя пространство вокруг казалось большим. Радовалась я лишь тому, что смотрела на мир двумя глазами, целыми, а грустила... Нет, не так, злилась из -за того, что Родерик вконец взбеленился.
После допроса я была в состоянии побитого градом деревца, которое держалось только из-за молодости и тех крох влаги, что давали тягу к жизни. Увидеть в своей мерзкой камере Родерика было очень и очень неожиданно, но главным сюрпризом стало его намерение вытащить меня. Наивная!
Одна клетка сменилась другой путём перерезания глоток и вспарывания животов. Я ведь должна была стать добычей Родерика, а вместо этого у Длани появились свои планы и интересы.
От воспоминаний и мыслей меня отвлекло слишком спокойное лицо Родерика, а холодный колючий взгляд серых глаз напоминал снежную крошку, которую порывами ветра бросало навстречу.
— Не спишь?
— Тебя волнует моё состояние? — вскинула брови и ехидно ухмыльнулась, настолько, насколько позволяли разбитые, но уже заживающие губы. — Да? Или что?
— Ты сдалась, Лиса.
Ну-ну! Думай, что хочешь, Родерик. Между нами такая пропасть, что ты даже не представляешь себе её глубину.
— А ты уже труп, Родерик. Я даже боюсь себе представить, сколько теперь стоит твоя голова. Наверное, вы с Тео теперь на одном уровне. — привстав на локте, села на холодном земляном полу.
— Я польщён! Мелкая рыбёшка достала до королевской рыбы? — Родерик широко улыбнулся, отчего мурашки по коже поползли. — Надо же, это возможно.
— Я бы так не радовалась. Мастера тебя на лоскуты порежут. Только если им от меня нужны были только сведения, то тебя в ремни превратят из-за мести и удовольствия. Я терпела ради Тео, а ради чего ты, Родерик, готов страдать? Деньги? Слава?
Крепко ухватив меня за ворот разорванной окровавленной рубахи, мужчина дёрнул её на себя, подтягивая меня к решётке. Только мои выставленные руки не дали удариться лбом о покрытые ржавчиной прутья. Держась за них, я ненароком дотрагивалась до тела Родерика, эти касания приводили меня в плохо сдерживаемое состояние бешенства.