— Идем…
Данила рука сжимает запястье Санты. Не больно, но сильно. Он же делает первый шаг в сторону от Максима, визитки и парапета.
Санта даже не думает сопротивляться. Её тянут — она идет. Сердце в ушах. Кровь на подходе к щекам…
В спину летит:
— Где твои манеры, Чернов? Ты бы спросил хотя бы: хочет девушка в зал или нет?
Вроде как шуточное и легкомысленное, а Санта чувствует, что пальцы Данилы сжимаются сильнее.
Он тормозит, отпускает её…
— Дань, пожалуйста… — Санта шепчет, пытаясь притормозить его рукой, но пальцы бессмысленно проезжаются по ткани рубашки.
Данила проходит мимо, не глянув. Возвращается к Максиму. Останавливается, нарушая любые представления о личном пространстве. Говорит что-то на ухо.
Что именно — Санта не слышит. Видит только лицо Максима.
Сначала — с ядовитой ухмылкой и взглядом, направленным на неё. Но та самая ухмылка потихоньку спадает. Взгляд холодеет. Ему неприятно. Но явно не хуже, чем было самому Даниле. Сейчас и десять лет назад.
Отстранившись от лица Максима, Данила тянется к оставленному на парапете кусочку картона. Сталкивает демонстративно пальцем вниз. Подмигивает, стряхивает руки, снова разворачивается…
На Санту всё так же не смотрит.
Только перед собой — и снова по холодному зло.
Снова же сжимает в ладони её кисть. Тянет обратно в зал.
Уже в нём вдруг приближает к себе за талию, прижимается губами к виску.
— Санта, пожалуйста…
Обращается серьезно, но суть просьбы тоже не озвучивает.
А её кроет тоска опять…
Разве же она ещё не доказала, что не Маргарита? Или она всю жизнь должна доказывать?
Санта расстегнула молнию на платье, не сдержав при этом облегченный тихий стон. Только сейчас, освобождаясь от одежды, окончательно поняла, насколько устала.
Думала, морально только, оказалось — физически.
Переступила через ткань, потянулась за плечиками. Услышав донесшееся из спальни:
— Что он от тебя хотел? — застыла.
Сначала смотрела на себя в зеркальном отражении. Полураздетую в черном и кружевном. Всё ещё с прической на голове и не осыпавшимся макияжем на лице. Потом закрыла глаза, проглатывая раздражение.
Не понимала, что Данила обязательно спросит? Понимала, конечно. Но очень не хотела повторно поднимать тему.
Видеть в его взгляде злость, страх, неуверенность в ней. Отчитываться, как делают школьницы. Клясться, обещать, доказывать.
У неё сил на всё это нет. Неужели непонятно?
— Предложил работу.
Немного продышавшись, Санта ответила вроде бы спокойно. Взяла себя в руки, скатала чулки, расстегнула бюстгальтер. В зеркало больше не смотрела, повернулась к одному из ящиков, чтобы достать пижаму. Боковым зрением уловила, что Данила появляется в дверном проеме между спальней и гардеробной. Смотрит на неё… Ждет, тоже застыв с недорасстегнутой манжетой рубашки.