Продолжения, конечно же. А Санте снова не хочется ничего говорить.
— Ты серьезно? — Данила уточняет по прошествии какого-то времени. Санта успевает нырнуть в майку и высвободить из-под ткани намертво залакированные волосы.
Поворачивается к нему, смотрит немного с вызовом, приподняв бровь. Спрашивает:
— Думаешь, мне нельзя серьезно работу предложить?
И знает же, знает, черт возьми, что он имел в виду совсем не это, но зачем-то нарывается на скандал. Дура, наверное…
— Первую серьезную работу тебе предложил я. Поэтому не передергивай.
В ответ получает закономерную просьбу-приказ. Хмыкает, плечами пожимает.
Нет — так нет.
Шорты комкает в кулаке, направляясь на него. Думает о том, что сейчас душ примет — её отпустит. Всё хорошо будет. Лягут спать, а завтра выходные…
Санта не ожидала, но мужская рука преграждает путь.
Она немного смотрит на пальцы, которые держатся за косяк. Потом вверх и влево — на Данилу.
Он хмурится. Между бровей — складка.
— Сант…
Обращается, будто устал. И ей тут же снова стыдно. И хочется достать из себя обычный непередаваемый, щенячий даже, восторг со времен начала их отношений. Но он будто спрятался, а она найти не может…
— Он правда предложил работу. Плёл о том, что может поговорить обо мне с Игнатом или Макаром. Оставил визитку. Предлагал позвонить… Но я не дура, Дань. Я всё понимаю…
Последние предложения были произнесены с сожалением, Данила на них сильнее нахмурился.
Снова потянулся к ее лицу своим, щеки коснулся губами. Оторвался, но не отпрянул…
— Это игра, Сант… Это всё игра…
Произнес, вызывая у девушки снова улыбку — снова горькую.
— И это я тоже понимаю.
— Не подпускай его к себе.
Данин взгляд жег кожу. Слова проникали под неё. Санта снова замерла, смотря уже в спальню.
Понимала суть его просьбы. Откуда возникла и почему закономерна. Понимала, а хотела бы, чтобы просьбы не было. Она же не маленькая…
— На пары не являться. Из Веритас уйти. По барам не ходить. К себе не подпускать. Что ещё не делать? Дышать по графику или свободно?
Санта озвучила тихо, тоже повернув голову. Практически в мужские губы.
Которые не тянутся к её рту, а отдаляются.
Данила смотрит недолго, ничего не говоря…
А Санта красноречиво опускает взгляд на руку.
Много ограничений. Сплошняком облаченные в просьбы приказы.
А ей ведь свобода нужна не затем, чтобы тут же броситься блядовать, как сделала Рита. Это тоже о доверии и готовности положиться.
Она не виновата, что когда-то Даниле не повезло. И она не хочет отгребать за Риту.
— Что ты делаешь, малыш?
Данин вопрос выглядит внезапным. Так же звучит. Он слишком попадает в цель. И слишком ласково произнесен.