По нему и попала, а потом понимание расползлось по телу липким и противным чувством. Он не знает.
Это говорят глаза. Об этом молчит рот.
Он не знает, точно ли нужна. Он притомился…
— Езжай домой, Сант. Я закончу — приеду, договорим.
Данила вносит вполне рациональное предложение. Приходить в принципе оказалось глупейшей из идей. Но интуиция подсказывает, что дома вечером может получиться не лучше.
Это вызывает саркастичную улыбку уже у Санты.
— Ты мне тут сказать не дал. Что вечером изменится? Или вечером ты уже сам скажешь, а я послушаю?
— Это ты предложила свадьбу перенести. Не я.
Ответ Данилы прозвучал сухо и глухо. Он, как всегда, прав. Он не зря ест свой хлеб. Вывернуть слова против оппонента для хорошего адвоката — не проблема.
— Предложила. А сейчас думаю… — пауза была сделана, чтобы оставить возможность саму же себя тормознуть. Но не сегодня. — Может вообще к херам свадьбу? Мне не до неё.
Даже удовольствие доставило то, как Данила посмотрел. И под закрытыми веками, когда Санта развернулась, направилась к двери, часто моргая, тоже возникало его лицо.
«Ты бьешь людей наотмашь… Мне пора начинать тебя бояться, малыш».
Это чистая правда. Но парадокс в том, что вместе с людьми, наотмашь она бьет себя. Как тупая курица взрывает мосты, отрезая себе доступ к дому.
Пришла к нему за светом, в итоге же захлопнула дверь своими же руками, оставаясь сам на сам с кромешной темнотой.
И куда идти — неясно. Нельзя нести это маме. Нет смысла ждать вечернего разговора.
Ни в чем не виден смысл. И не хочется тоже ничего…
— Санта Петровна!
Её окликает знакомый голос. Где-то сбоку слышен ускоряющийся стук каблуков. В этом коридоре её уже когда-то прихватывали за локоть. И делал это — тот же человек.
Только тогда Аля бесновалась от собственного гнева, а сейчас пытается поймать взгляд. Волнуется будто.
— Ты чего? К Чернову в гости? Поругались? — что-то Альбина определенно читает по лицу Санты. Делает предположения, каждый раз понижая уровень собственного оптимизма. Тоже злит.
— Пусти, пожалуйста. Спешу…
Санта не смотрит в глаза. Пытается вывернуться. Чувствует Алину растерянность. Она силой держать не станет. Но и отпускать не хочет.
— Сант… Всё нормально? — спрашивает абсолютно без бодрого энтузиазма, с которым бежала. В её голосе чувствуется волнение и сострадание. То, что Санте по наивности хотелось бы получить от Данилы. Чтобы он без слов хотя бы немного её прочувствовал.
Глаза предательски наполняются слезами. Санта смахивает их, только потом смотрит:
— Всё нормально.
Врет в глаза.
— Пусти, пожалуйста.