Та же девушка, по отношению к которой он так долго взращивал в себе брезгливость, снова стала ранимым, значимым и ценным человеком. Раненым по его вине.
Он не сдержался: — Ты мне должна была сказать…
В ответ же получил молчание. Санта потянулась за телефоном, разблокировала, смахнув слезы. Когда повернула экраном к нему — слова были уже не нужны.
В заблокированном диалоге нет поля для набора сообщений. Он лишил её возможности сказать, крикнуть, достучаться…
Каждый раз, заходя, она видела одно и то же — фото надругательств над её телом. И холодное ироничное: «Надеюсь, оно того стоило», после которого — оборванная связь.
Она его в этом не винила, как всё выглядело в его глазах — понятно. Даже на себя вины брала, пожалуй, больше, чем стоило бы…
— Я никогда не напивалась до беспамятства. Никогда в жизни. Я не понимаю, как так получилось… Ты просил по барам не ходить… Ты предупреждал, что там… — запнулась, всхлипнула… Отвернулась к окну, чтобы переждать новый вал… Потом на него и голос очень тихий: — Я каждую ночь засыпала с мыслью, что же я наделала… И пониманием, что ты такое не простишь…
Над ней поиздевались. А за поддержкой обратиться оказалось не к кому.
Почему не рассказала маме — Даниле было понятно. Санта с юности её опекает. Что именно знала Аля — не уточнял. Не хотел колупать Санту сверх меры, да и боялся, что если Аля знала всё — снова на неё сорвется.
Потому что взрослая, блять… Взрослая, холодная, профессиональная, зубастая… А Санте не помогла.
Но что Аля на это ответит — тоже очевидно. Помогать должен был он.
А любые «должна была» к Санте вообще неприменимы. Только последний урод может рассказывать изнасилованной девочке, как она должна была бороться за свою честь, когда все её бросили.
Он в жизни совершил много ошибок. Но теперь очевидной казалась главная — делать вывод об одном человеке, основываясь на опыте с другим.
— Ты сказала, что не знаешь…
Наверное, этот вопрос был самым сложным. И для него, и для Санты.
Но не задать ведь нельзя.
Он бьет в центр раскрытого для него сердечка. Так неожиданно и сильно, что Санта не может скрыть эмоций. Кривится, снова отворачивается.
Её нельзя торопить. Но так страшно услышать «не тот» ответ…
Так, сука, страшно…
Ведь она знает.
Он ей правда верит. Последний секс у них был задолго до того, как её изнасиловал Максим. Иначе случившееся Данила даже в уме не называл. И лютый гнев держать внутри не собирался. Но не мог позволить себе пугать им Санту. Хрупкую такую… Беззащитную…
Возможно, от того урода беременную и боящуюся в этом признаться.