Я не вписываюсь. Я ему не подхожу. Мелькали мысли в моей голове. Может быть, это и правильно, что он не приезжал… Ну, вот зачем ему я? Потому что ему барби надоели, что вешаются на него гроздьями? Чего-то новенького захотелось? А я совершенно другая и это отчетливо видно уже сейчас. Задумалась и сама не заметила, как вышла на улицу и тут же в объятья Власа попала.
— Ты где была? — спросил он озабоченно, — я тебя разыскался.
— Заблудилась, — опустила голову.
Ну, вот действительно, как ребенок — в двух соснах.
— Малышка моя, — проговорил он и тут же притянул к себе поближе. Вздохнула. Ну почему так сложно? — Поедем ко мне? — услышала от него и, проглотив горький комок, кивнула. Не готова я пока отказаться от него. И хоть есть сотни причин, почему это стоит сделать, уверена и у него есть такая же сотня поводов со мной не видеться, но почему-то никто пока не делает шаг в эту сторону. Нет, мы вместе садимся на его мотоцикл и едем к нему.
И пока мы движемся навстречу ветру я не думаю ни о возможной беременности, ни о его развязных дружках, что наверняка будут травить свои сальные шуточки стоит нам зайти в клуб, ни о чем… только о том, как хорошо чувствуется скорость рядом с ним, когда не опасаешься за свою жизнь, потому что уверен в водителе. Одни лишь драйв и остается, чистый такой, который жадно вдыхать хочется на полную грудь, а еще… прижиматься к его телу еще ближе, не потому что холодно или страшно, а потому что просто хочется быть ближе к Власу.
Останавливаемся напротив клуба, но Влас не спешит слезать с мотоцикла и меня не торопит.
— Может, ты есть хочешь? — спрашивает, — а то у нас в клубе нет еды, а здесь неподалеку ресторанчик.
— Нет, не хочу, — качаю головой, а после сама слажу с мотоцикла. — Все нормально. Пойдем? — уточняю, неловко переминаясь с ноги на ногу. Только что буквально чувствовала единение с ним, будто мы одно целое, а сейчас снова теряюсь как маленькая.
— Идем, детка, — подмигивает мне и что-то мелькает такое в его глазах, что меня дрожью окатывает предвкушения, а еще внизу живота сладко потягивает. Боже, как он на меня так действует? Одним лишь взглядом меня окидывает, а все трезвые мысли тут же прочь куда-то. Будто и не было ничего. Ни вопросов, ни претензий, ни недомолвок, ни длительного его отсутствия, ничего такого.
Шепот на ухо, ладонь на пояснице, что спускается ниже и ниже, пока не останавливается в опасной близости к моей попе.
— Что же ты со мной делаешь, девочка?! — пускает тысячи мурашек по коже своим хриплым голосом.
— Можно… — сглатываю я.