— Она забавная. — потешался дракон с очевидной издевкой.»
Третья — Сурели, из дома темных эльфов, живущих возле западных границ.
Если эльфы считаются закрытым народом, то темные эльфы и подавно. О них до сих пор мало что известно. Веруют во власть стихий, у них свой пантеон богов и им присущи суровые обычаи, о которых лучше не упоминать при детях или чувствительных дамах.
Помню, как в детстве, в нашем семейном поместье, отец, возвращаясь со своими друзьями с охоты, устраивал возле большого камина на первом этаже мужские беседы с элем. Мне, как любой приличной особе, полагалось крепко спать в своей постели и видеть сны о белоснежных единорогах, но вместо этого я тайно выскальзывала из комнаты и на цыпочках пробиралась подслушивать взрослые разговоры. Я была настолько хороша в домашнем шпионаже, что меня ни разу за много лет никто так и не спохватился.
При рассказе Кати о Сурели перед глазами отчетливо предстал один из таких летних вечеров. Мужчины травили шуточками и до меня, притаившейся в тени одной из лестниц, доносились далеко не все слова, а временами и не весь смысл. Но все эти мелочи меркли в сравнении с моим неуемным любопытством. Хорошо помню, как в тот раз речь зашла об эльфах и Тирнис, мой двоюродный дядя, громко произнес:
— Да это самые упрямые создания из живущих под Вечным Небом!
— Не-е-е-ет! — растягивая предложения в привычной для себя манере, парировал наш сосед мистер Родис. — Не про-о-о-осто эльфы… С эльфами еще мо-о-о-ожно потолковать, но вот темные эльфы… С ними ни пить, ни кутить, ни дро-о-ова рубить! Знаешь, как в народе у них же говорят: «Во-о-ода в реке для темного эльфа всегда черна. Чисты лишь капли дождя.»
— А если засуха? — радостно выкрикнул кто-то.
— Если нет дождя три дня, — с усмешкой в голосе добавил дядя, — То подохнет наш эльф, тра-ля-ля! — и последовал дружный мужской смех.
Я ничего тогда не поняла, кроме двух вещей:
Первое. Темные эльфы упрямы.
Второе. Пьяным мужчинам без разницы над чем смеяться. Их устроят и бестолковые размышления. Хотя, признаться, к последнему выводу я приходила довольно часто после подобных посиделок.
После рассказов о трех кандидатках, речь плавно свернула на новый путь и очертила силуэт самого наследника престола. И тут мои два информатора встрепенулись, наперебой стали воспевать неповторимость принца, не забывая вздыхать, восхищаться и ослеплять меня блеском своих глаз.
— Он самый лучший на свете! — без капли сомнения или притворства хором восклицали девушки.
«Это они о моем возлюбленном. — радостно верещала моя внутренняя дева.