— Да. Так вкусно пахнешь…Но не отвлекайся! Организуй случайную встречу в общей компании, будь и вежлив, и властен одновременно. Не церемонься, дай понять, что можешь получить любую, но случайно ее зажимаешь где-нибудь в углу…
— Случайно? — иронично спрашивает Эрик.
— Тебя всему учить!
— Учи, мне нравится. И… ты это все вычитала, или это плюсом к твоей фантазии?
— Не важно. — деловито перебиваю. — Ты у меня такой… ласковый и чуткий. А попробуй стать хищником, чтобы дурында обалдела. И когда удивишь, эта коза сама начнет бегать за тобой, тут то ты отдались и флиртуй с другими…
— Психологиня твоя ничего не путает?
— Нет.
— Тогда. Я не могу тебя ослушаться… — задумавшись, произносит Эрик
— Конечно, не можешь! — довольная собой, заключаю я.
— Идея с «зажми» интересная. — серьезно произносит он, резко закидывает меня на кровать, берет мои руки в крепкий захват над головой и нависает с довольной ухмылкой.
— Ты чего творишь? — не только я, но и голос немного теряется.
— Решил потренироваться, раз есть возможность. И сделать с тобой то, что ты всякий раз без разрешения вытворяешь со мной.
Что за идиотские мысли лезут в мою голову. Это всего лишь Эрик. Мой Эрик. Очень красивый принц датский немного свихнувшийся из-за одной дуры… Вот и все. Мы ликвидируем бабец, и он станет нормальным.
— Ты разве не нюхаешь меня? — спрашивает друг и, наклоняясь, зарывается носом мне в волосы, а затем медленно скользит к шее … и волоски, почившие в анабиозе со времён первой оперы, дают о себе знать… Спите дальше глупыши, и мурашки по всему телу… вы сейчас совсем не к месту…
И почему мне не хватает воздуха…
Не слишком громко борюсь с кислородным голоданием?..
— И любишь повторять, как прекрасно я пахну. — сладко шепчет голос. Этот медовый голос я слышала тысячу раз…и сейчас он совершенно обычный… такой же ласковый, как и всегда… но тогда почему…
— Так вот, от твоего запаха Ника… я схожу с ума… — слова вместе с его дыханием ударяют по телу нелепым волнением, воронкой, разворачивающейся во мне и раздирающей всякое спокойствие. Я зачем-то закрываю глаза и кусаю губу, стыдясь одичалого пульса. А ему, кажется, все равно, Эрик спокойно продолжает свою странную игру. — Разве ты не целуешь меня в шею, если не дотягиваешься до щеки? — усмехается с обвинительными нотками. — И отмахиваешься, что все нормально.
Да но… но не так… это его губы сейчас около моей шеи?…
Да, я целую его… но ведь в этом нет ничего предосудительного…
Да, это его губы… почему в голове гудят тысячи труб, а тело трясётся, подобно кролику… я тоже поехала, раз зачем-то нервничаю…