— Э! Это моя любимая! — возмущается Лусине. — И поехали уже.
***
За нами заезжает мерседес бизнес класса и принц обходительно открывает для нас с мелкой заднюю дверь, ждет пока мы сядем, помогает не запутаться в платьях, и, убедившись в нашем комфорте, садится на переднее сидение рядом с водителем.
Лусине в дороге превращается в неутомимого журналиста-говоруна, следящего за постами в инстаграмм и рассказывающего, кто из гостей какие фотографии успел выложить; издает самую полную гамму звуков, на которые способны восхищенные девочки в пятнадцать лет и тут же жалуется брату на позднее отчаливание на банкет из-за его долгих сборов, не дожидается ответа, великодушно прощает и с восхищением показывает ему снимки одной из фотозон — цветочную стену, всю состоящую из белоснежно-розовых пионов.
— Эрик, мы пофоткаемся около цветочков?
— Лус… — жалобно тянет друг.
— У тебя же часто съемки проходят! А с сестрой не хочешь…
— Я одеваЮ людей для съемок, конд¹! А не фотографируюсь сам.
— Детка, — вступаю в разговор. — Зачем тебе этот стесняш, у тебя рядом профи! Мы с тобой такие фотографии сделаем, он будет локти себе кусать!
— Уииии…. — обрадованно вопит мелкая и кидается ко мне обниматься. — Ты самая лучшая!
Если бы хотя бы одна из моих сестер обращалась ко мне с такой же искренностью …
В просторный зал гостиничного комплекса «Олимп» мы входим втроем. Один Джентльмен, и две дамы: одна держится за правую руку, вторая — за левую. И первая очень рада в наличии руки друга, так как ненавидит каблуки. Каблуки придумали мужчины и вот сами бы и продолжали на них ходить!
Лусине, как откровенная эмоциональная петардочка, вопит сразу, как мы оказываемся внутри.
— Лус. — одно тихое слово из уст брата, и девушка мгновенно принимает самое застенчивое и кроткое выражение лица.
Светлый зал, круглые столы, расставленные по всему периметру и застеленные белоснежными скатертями, свободная площадка для танцев, а главное, огромное количество цветов, начиная с увесистых букетов на столах и заканчивая целыми многоярусными композициями на стенах. Кажется, невеста безжалостный маньячелло в вопросе массового убийства роз… Бедный Агаси, влетело же тебе в копеечку…
— Поедим. — довольно произношу, вспомнив единственный, но существенный для себя плюс присутствия на свадьбах.
Эрик хмыкает, и я тихо добавляю:
— Еще будем изображать влюбленных.
— Нет. — сразу следует протест.
Первый раз я предложила подобное несколько лет назад. Он сопротивлялся, возмущался, потом махнул рукой и сказал: «Делай, что хочешь».
И вроде получалось у него неплохо, но нервничал так, будто я его кричащего и сопротивляющегося собиралась насиловать при многочисленных свидетелях.