— Это я глупенькая? — стараясь унять спонтанно возникшую дрожь в теле и не выдать волнения в голосе, игривой кошечкой уточняю я. — А ты тогда какой? Зачем так напился?
— Хотел, чтобы не болело. — он мягко касается теперь уже моего среднего пальца. Сердце замирает, когда я ощущаю сначала легкое покусывающее прикосновение зубов к подушечке, а затем плавное касание языка. Его движения мягкие, бархатные, деликатные… но они плавят меня, как масло. По телу распаляется огонь и сжигает меня… Дыхание сбивается, а пульс разгоняется в бесконечность.
— Что не болело? — кусая губу, спрашиваю я и жажду следующую ласку. Внизу живота завязываются узлы, и я сдерживаю стон разочарования, когда он кладет мою ладонь на свою грудную клетку.
— Вот здесь.
Словно холодного леща получаю я. Трезвею. И мгновенно выхожу из себя
— Из-за неё?! — огонь меняет свое происхождение, и я начинаю гореть в пламени ярости.
— Ника, это не связано с Арпине… — хмуро произносит Эрик.
— Я знаю! — гневно выплевываю и наслаждаюсь озадаченностью принца.
— Ты знаешь? — удивление, раскаяние, тревога — все разом мелькает в его глазах и голосе. — Но откуда? Ты догадалась? Когда?
— Не важно!
— Очень даже важно! — он рвано дышит и смотрит мне в глаза, пытаясь дотянуться к самому сердцу и получить ответы. — И что… что ты думаешь? Что ты об этом думаешь?
— Что ты предатель! — я отряхиваю его руки и встаю. — Почему я не знала? Ты никогда мне не говорил…
— Потому что ты не слышишь! — озадаченно кидает в меня друг. — С первого класса не слышишь! когда я тебе говорю?! Да я тебе чаще, чем матери своей говорю!
— Не ори на меня! Ты за дуру меня держишь? — погодите… — С первого класса?
— Да, с первого!
— Прямо говорил, а я не слышала?! Может про себя звучал? В самодельный скафандр?!
Одноклассница наша? Да ну… Макарова? Не-е-е-е, сама знаю, как он ее тактично избегал… Может Соня Иванова? От бедра в три ведра… Или Кристина? Если эта цапля аистоподобная, то я его прямо здесь утоплю!
— И слабо мне сейчас имя ее назвать? Смотря в глаза! — сжав пальцы в кулаки, требую я. Готовая выцарапать ему глаза.
— Не слабо! Ника! Не слабо! — зло выдает в ответ. Крылья носа аж дёргаются от ярости.
— И? — издеваться вздумал?! Не прощу!
— Говорю тебе, Ни-ка! Ты меня слышишь, ау там в танке?! — грудь вздымается, брови зло сдвинуты к переносице.
— Эрик, бесишь! — раздраженно кричу я. — Прекращай вести себя, как японский магнитофон без звука и называй!
— Ясно. — выдыхает принц датский, отворачивается к темной реке и усмехается. — Ни хрена ты не знаешь. И никогда меня не слышишь… Я могу стоять здесь всю ночь и кричать Ни-и-и-и-ика, но ты все равно не услышишь… понимаешь?