Больше никто тебя не вспомнит. Никто не скажет, каким ты был, что любил и какие преследовал цели. Память о тебе растворится, как клуб дыма в воздухе. И все…
Но что, если… наше сознание находится вне нас, а мозг – лишь способ передачи информации, но никак не создатель этой информации? Что тогда? Получается, даже после смерти мы все равно существуем. Но какой от этого толк, если мы не можем делать что-либо? Может быть, тогда имеет место перерождение? Возможно, совершенно другой человек, другой пол или вовсе другой вид. Даже возможно, не на этой планете и не в этой галактике… Но такая теория имеет место быть, а значит, Виктор живет. Пусть не здесь и не сейчас, но все же живет!»
Чем дальше меня заносили мысли о существовании, тем больше расплывалась та реальность, в которой я находился. Белый свет начал сжиматься в одну точку, а после совсем исчез. Вновь воцарилась кромешная темнота…
Я очнулся уже в комнате Виктора. По ней из-за открытого окна гулял холодный ветер. Кровать была заправлена, а все вещи аккуратно сложены. Бардак, царивший до этого на столе, сменился порядком. Все листы бумаги одной стопкой лежали на краю и придавливались сверху знакомой книгой Жюля Верна. Только один лист лежал на середине стола, а поверх него лежали карманные часы, подаренные мною Виктору. Я взял лист и сел на кровать. Мальчик все же закончил мой портрет, а точнее, свой детский рисунок. От меня реального на нем было не так много. Неточный, неровный, с некоторыми непохожестями, он передавал лишь основную суть моего лица, но это не главное. Главное – то, что рисунок был сделан с любовью. Его энергетика кружила мне голову.
– Виктор хотел, чтобы ты забрал это себе. Он старался успеть, – в дверях появилась Эмилия. – Забери, пожалуйста. Это подарок тебе от него…
Я ничего не ответил ей. Только сидел и смотрел, как она с грустью в глазах сопереживает мне. Хотя в этом я и не нуждался. Постороннее переживание за меня было неуместно в данной, залитой горем ситуации. Да-да, именно постороннее. На духовном уровне мы с Эмилией так и не смогли подружиться или не успели. Но факт оставался фактом.
«Мир рухнул» – это устойчивое выражение люди привыкли применять почти ко всем случаям в жизни, когда разочаровываются в ней по какой-либо причине. Но оно как нельзя лучше (на сто десять процентов) описывает только одно состояние. Состояние потери… Когда мы теряем близкого и любимого человека, мир вокруг перестает существовать в привычных реалиях. Он, как карточный домик, рушится, оставляя те же карты на столе, но уже в хаотичном смешении. Через какое-то время мы пытаемся заново построить этот домик, дрожащими руками нагромождая друг на друга комплектующие, но понимаем, что осадок от разрушения не растворится никогда.