– А, находясь в вашем обществе, я не имею право контактировать с посторонними? Даже если меня держат за предмет декора?
Одарив меня надменностью, Полина отворачивается, тянет за собой своего паренька, словно в материнском намерении отгородить собственное чадо от плохого влияния общества. В глубине души я признаю малую часть собственной вины, однако озлобленность закрывает грозовой тучей долю разумности.
– Спустимся на этаж ниже, я тут хотела зайти… – Зовет через плечо Полина, держа за руку своего дружка. Карина сверлит мой лоб пронзительным, а вместе с тем опечаленным взглядом, призывающим немедленно раскаяться…
Что же я творю? Вдруг отзывается эхом в просторах опустошенного сознания риторический вопрос. Карина подступает ко мне вплотную, не спуская с меня взгляда, словно прицеливаясь, чтоб наверняка. Она очаровывает меня, и мне кажется, будто пространство вокруг исчезает, заменяется белым, пустотой, будто существуем мы одни. Она покрывает мои ладони, но не тянет вперед. Мнется, не знает, как вернее сформулировать мысль, чтобы не задеть никого из нас.
– Тебе…
– Мне неприятны эти люди, – как можно плавнее признаюсь я. – Но ради тебя придется тащиться до финиша этой прогулки.
– Какой рыцарский поступок.
Я усмехаюсь, на большее ироничная шутка не тянет. Собственно, подобные шутки, после уже сообразил я, лишь разочаровывают в самом себе.
– Дай только повод для героизма…
– Сегодняшнего их более чем достаточно… Знаешь, я тут подумала…
И она замолкает, словно боясь признаться в собственных мыслях, словно подумала нечто такое, за что органы безопасности имеют прямое показание снести с плеч голову…
– Потерпи еще немножко, а потом мы отвяжемся от них и пустимся восвояси. Не важно куда. Хорошо?
– Почему же не поступим так именно сейчас?
– Ну, понимаешь… – Опять она мнется.
– Как бы потом не было поздно…
– Терпеть, так терпеть.
И мы пускаемся вдогонку за парочкой избалованных подростков. Однако больше всего меня оскорбляет тот факт, что мне приходится душить собственные принципы, ломать собственную волю из-за хотелок какой-то непонятной, бездарной девчонки… Почему же они, познакомившись со мной, не решились завести любой разговор, хоть о себе, хоть о чем угодно, почему такой жизненной необходимостью является разглядывание непонятных тряпок под эгидой дорогих брендов и припоминания каких-то нелепых случаев без смысла. Дело тут вовсе не во мне, не в том, что кто-то воспринимает меня не слишком красивым или эрудированным… Дело в том, что двое эти, ничего из себя не представляющие, ни о чем серьезном и волнующем говорить толком не умеют.