Мы фланируем по проспекту Стачек. Такая бесцельная и молчаливая прогулка, что любая скамейка воспринимается мной за самую удобную колыбель. Мы держимся за руки только от привычки – по ее коже я не чувствую ничего, кроме пустынной сухости.
– Помнишь, мы говорили на тему наших отношений? Я говорила, что нам надо что-то менять, что у нас все не так? Ну, явно же помнишь. Знаешь, в Турции я много думала, и… Пришла к выводу: меня интересуются парни с будущими.
– С будущим? – Хмыкаю я, резко ощущая прилив превосходства, основанного на пережитом опыте и книгах по финансам, и тут же добавляю. – Это с каким же? – Карина молчит. Вопросы мои явно ранят ее, но тормозить я не собираюсь. – Так я и предполагал. Однажды их будущее окажется в могиле. Гарантировано. Мы все окажемся в могиле, и плевать смерти на будущее в наших планах и прошлое. У людей, бахвалящихся скорым будущим, самые верные шансы в короткий срок свалиться в бездну.
– Я не могу с тобой развиваться, то есть мчаться вперед.
– К успеху? – Передразниваю ее я.
– Да, именно к успеху! Мне нужен успех. Понимаешь, чем мы отличаемся? Когда я ставлю смыслом жизни успех, ты… Я вообще не понимаю, к чему ты идешь, чего добиваешься…
– Я хочу быть логичным и рассуждать здраво, приземленно, абстрагируясь от мимолетных, мнимых побед.
– Вот видишь, – с сожалением в голосе говорит она, как врач душевнобольному, – никакой конкретики, одни шутки. А значит, ничего ты и не хочешь… А я от этого тоже страдаю, понимаешь? Я не могу сама расти и развиваться, двигаться вперед…
– Что ты заладила одно и тоже? К чему ты вообще клонишь? Меня не надо наставлять на непонятные пути. А если ты вздумала наконец взяться за саморазвитие… Мой тебе урок: только ты сама способна стимулировать себя расти, никто не заинтересован в твоем возвышении. А если ты думаешь, что я ни на что не нацелен… А как же ветеринария? А как же писательство? Сказать, почему ты так думаешь? Потому что не признаешь мои интересы. Они недосягаемы для тебя, поэтому ты никогда не поймешь моих целей в этих направлениях. Но и это не все! Тебе совсем не заботит, что я думаю над бизнесом, изучаю разные аспекты, нет! Тебя и оно ни капли не волнует, ты только говоришь, что я никчемная амеба, которой суждено бесславно задохнуться в собственных метаболитах.
– Ну какой тебе бизнес, Андрей…
– Я буду защищать его с особой остервенелостью! И, если придется, я и тебя сотру в порошок, – не без шуток угрожаю я, все же пытаясь контролировать гнев.
В ответ звонкий смех. Прямо на середине улицы – смелости у нее за две недели точно прибавилось. Она смеется, как умалишенная, запрокидывая голову назад, широко раскрывая рот, обнажая кончики зубов, а, успокоившись, язвительно-укоризненно начинает: