– Мои родители должны уехать на дачу на днях. Придешь ко мне? С ночевкой.
Первая совместная полноценная ночь под одной крышей, под одним одеялом. Неожиданное предложение сеет смуту: а вдруг, она просто устала? Не физически, а от отсутствия поддержки? Устала, что идеи ее не поддерживаю я, тот, кто уже заранее готов считать ее своей женой? Устала биться, не видя просвета и надежды, восхищения с моей стороны… На какое-то количество минут я вновь верую в то, что все у нас хорошо, что временная трудность преодолима, что впереди еще множество дней, которые мы потратим на друг друга… Спешить некуда.
– Конечно!
– Только без этого дурацкого кольца… – Требует она, а изнутри ее разъедает отвращение, отражающееся морщинами на лице.
– Почему это?
– Никакого кольца! Все! Что непонятно-то? Не надо ерундой заниматься. Как это со стороны вообще выглядит? Ты с обручальным кольцом, и я без кольца, люди что подумают о нас? Ну, сам-то рассуди.
– Не все ли равно?
– А мне не все равно. Я хочу выглядеть хорошо, хочу иметь приятный запах, хочу, чтобы у любого прохожего оставалось после меня приятное первое впечатление. Как же ты не понимаешь, что для меня это важно. Как воздух…
Досадливо скривив губы, она глазеет на меня. Грудь ее в такт дыхания то опускается, то поднимается. Под топиком кожа, каждый сантиметр которой я представляю, закрывая глаза, и которую я еще никогда не видел загоревшей. Тайна и загадка манят… Аромат сладкой сирени нежно охватывает меня за шею, притягивает к Карине. Не отдавая себе отчета, я кладу руки на ее талию. Еще мгновение, и я кожей чувствую вздрагивание ее тела, биение пульса под кожей… Целую. Тень клена прикрывает наши лица…
Она устала, ничего более, устала и запуталась, маленькие дети, устав, крушат все подряд, вот и она сейчас неосознанно, против собственной воли, капризничает. Но тепло губ, страсть, какую они выражают, убеждает меня в надежде на прояснение. Неделя, месяц, полгода, не больше, и она откажется от непонятных перемен в характере, вернется к старой себе, какой я ее полюбил…
Я растекаюсь в ее объятьях, нет, не так, не я растекаюсь… Это души высвободились из бренных тел-клеток, взмыли к потолку, запорхали по комнате, отталкиваясь то от одной стены, то от другой. Они пляшут в безветренном потоке микроклимата квартиры. Они веселятся где-то вне … Забавно, ведь все чувствуем мы определенным отделом мозга, но верим, что все это души, вырвавшиеся за рамки плоти.
Нет времени на философию! Какая же она чудесная, красивая, как я люблю ее каштаново-рыжую челку, прикрывающую светлую кожу лба. Когда во время поцелуя я, как по неведомой просьбе свыше, открываю глаза… Буквально на мимолетное, ничтожное мгновение и изредка она пугает. Но так, что холодок и дрожь застают врасплох каждую клеточку. Это все воображение, это оно навязывает всякое и нагоняет страх: ее опущенные веки с синими венками, чистый белый лоб, который никак не покроется загаром, в необычайной близости… А что, если передо мной оживший труп, сбежавший с холодного подземелья…