– Я напишу вам вечером, как вас найти?
– Карина Дроздова.
Легкий ветерок поигрывал ее каштановыми волосами, отливающими рыжим на солнце, да и стоит она вся такая невинная, как будто привели ее за руку из страны ласковых мечтаний…
– Чудесная фамилия. Сами выбирали?
– Нет же! – Она засмеялась, чуть наклоняясь назад и обнажая белые прямые зубы. – От матери досталась.
Я обнимаю ее, нежно прикладывая ладони к женской талии, после чего мы расходимся, не оглядываясь. Широкую улыбку я неосознанно тяну до самого дома, интуитивно догадываясь, что и Карина вот так же улыбается. Я иду с гордо выпрямленной спиной, будто заявляя всему миру о радости, будто бросая вызов всем сложностям подряд, будучи уверенным в собственной непобедимости… Я иду и безостановочно веду диалог с ней в голове, повествуя о самых интересных аспектах жизни и не думая о том, насколько это сближает меня с психически больными… Только забравшись в квартиру, вдохнув пыльный воздух, вновь наглядевшись пустотой комнаты, услышав мерзкий плач ребенка, я трезвею и про себя, переодеваясь, отмечаю, что в следующий раз я с еще большей уверенностью притяну ее к себе за талию, чтобы она сумела предугадать всю серьезность зарождающихся намерений…
Я запираюсь в ванной на старую защелку, которая от ржавчины с трудом выдвигается; при должной силе можно запросто с шурупами выдрать эту чертову тонкую железку. На набухшей двери, пустившей трещины, с облезлой зеленоватой краской, каким-то чудом на ржавых саморезах висит запачканное разводами зеркало, в любом случае, другого в квартире нет. Я разглядываю собственные черты, пытаясь встать на место новой знакомой, чтобы понять, что можно отыскать в них. Густые темные волосы, слегка завивающиеся. Я люблю зачесывать их назад, но иногда, по настроению, спускаю челку на лоб, получая образ забавного подростка… Серо-голубоватые глаза. Изредка их отражение завораживает, и тогда время и реальность будто растворяются среди волн всевозможных энергий, и в такие моменты кажется, словно смотрит на тебя из зеркала кто-то другой. Смотрит с удивлением, легким испугом, огромным любопытством и осторожностью…
Я провожу ладонью по щеке: небольшая щетина одновременно щекочет и колит. Бороду я не люблю, потому как от малейшего количества волос на лице мои руки сами собой тянутся их дергать, что постоянно отвлекает, не давая как следует сосредоточиться над задачей. Из-за этой бороды уже не раз ускользали, как скользкие рыбы, дергающиеся из стороны в сторону, не дающие себя схватить, в небытие мысли о будущем деле и о том, в чем есть шанс преуспеть…