Настало время, когда душа разрывалась на две части. Передо мной встал один из сложнейших выборов, пойти за своей мечтой или за своей любовью. Однако с каждым днем мне начало казаться, что Катя отдаляется, холодеет ко мне. Прогулки стали недолгими, свидания – невеселыми. Где-то за неделю до моего возможного отъезда все вдруг прошло. Ко мне пришла прежняя Катя. Она вновь могла со мной бесконечно долго говорить ни о чем, вновь подолгу гулять и разглядывать лунный отблеск на небольших пушистых облачках. Как будто вся ее боль перешла в неловкую нежность, ту, с которой все началось. Но маленькое пятнышко обиды, недоверия в наших отношениях разрасталось.
И вот мы стоим посреди торгового центра, я вижу, как льются слезы, и не в состоянии ничего изменить. Вокруг играет музыка. Любопытные люди рассматривают нас. Шуршат пакеты в моих руках. Но я ничего не слышу. В моей голове полная тишина. И лишь изредка голос и вздохи Кати нарушают ее. Как будто я мог слышать только ее. И я слушал. Новый парень, разбитые чувства и лживые надежды на счастье со мной. Ощущение, что в тебя воткнули сотни иголок. Понимание, что ты сделал правильный выбор, обычно радует. Со мной такого не было. Смотрю на Катю, одетую в платье цвета вишни, в котором она выглядела всегда шикарно, с волосами, заплетенными в две косы, хочу что-то сказать, но комок в горле мешает. Я тону. Иду на дно, мне все тяжелее дышать. Легкие заполняются водой. Еще немного – и упаду замертво.
Два человека, когда-то любящих, смотрят друг на друга, а сказать ничего не могут. Молчат. А ведь меня предупреждали. Костя все сказал.
Ну не мог я просто взять и оставить ее здесь с кучей тяжелых пакетов. Не знаю, что было у нее в голове, на даже после этого разговора, она согласилась. Шли к выходу и молчали. Она вытерла слезы платком, который достала из пакета, но все равно глаза были-то заплаканные. Я помог ей вытащить все сумки из автобуса и зашел обратно. Катя медленно уходит от остановки, бросая свой последний взгляд на меня. Я уже не мог ничего исправить. Двери закрылись, автобус двинулся с места.
На что я собственно надеялся? То, что она действительно улетит со мной или будет ждать тут так долго, как только сможет? Нет, я не мог о таком даже подумать. Наверное, поэтому так мне и надо. За то, что хотел чего-то большего. Вообще зря подошел к ней в тот день, довольствоваться бы своим одиночеством. Ведь я понимал, что может так все закончиться. И, наверное, нужно это, наконец, принять. Проще забыть все, что между нами было, чем чувствовать страдания и боль.