Наконец папа повернулся, вновь сел, сочувственно глядя мне в лицо, и спросил:
–Как давно?
Я поднял глаза, подбородок задрожал, я готов был расплакаться и сразу ничего не смог сказать. Как будто его слова летали вокруг моей головы, как бумажные самолетики, которые все время не долетают. Но я промолвил:
–Вчера…– и снова опустил голову.
Мой папа помолчал, будто что-то вспоминая. Он нервничал.
–Прямо в свой день рождения… Но как он погиб?
Передо мной встала картина. Костя на веревке, но еще живой. Он шатался на веревке, ничего не предпринимая, чтобы выбраться. Стул также лежал под ним, но он даже не пытался до него дотянуться ногой, зацепиться за жизнь. Для него она не имела ценность.
–Скорее всего, п-повесился,– сказал я, запнувшись,– так ты знал, что у Кости был день рождения?
Я поднял глаза на отца. Он смотрел прямо на меня, как будто ждал, что я еще что-то добавлю. Но я молчал.
–Да… Конечно, знал, и мать тоже, это же твой лучший друг.
–Но почему не поздравили? Вы же не знали, что я приехал. Могли бы что-то подарить, от меня!– я уже совсем сошел с ума, обвиняя своих родителей.
Отец был слегка шокирован резким вопросом. По его рукам пробежала легкая, чуть заметная дрожь. Он хотел было что-то сказать, но не решился.
–Мы как-то об этом не подумали…– выдавил из себя мой отец.– Если бы ты хотя бы написал, попросил, мы бы, конечно, зашли …А так..
«Уже слишком поздно»,– подумал я, словно договаривая за отцом. Я посмотрел на маму. Она с поникнувшим взглядом и мокрыми от слез глазами смотрела то на меня, то на отца. Но ничего не говорила.
–Но то есть, теперь это моя вина? Может быть, он из-за этого и умер? Когда я пришел к нему, никого не было! Никого! Лишь он один, истощенный, качался на веревке. Я опоздал, значит…– я, уже срываясь на крик, не сдерживал чувств.
–Нет, нет, ни в коем случае,– хором сказали мои родители, но продолжил отец.– Ты же пришел. Это не твоя вина…
–Но чья же!?– вскрикнул я, резко встал и пошел по кухне,– чья же это может вина? Это я его бросил тут одного! Никто другой… Я бы помог ему… Помог…
Я снова сел и увидел огорченные лица родителей. Ведь я им и не говорил, что поссорился с Костей. Они и не могли ничего знать. Ко мне подошла ближе мать и чуть заметно, пытаясь меня никак не встревожить, со спины обняла, положив голову на мое левое плечо. Ее нежные руки были холодные. Я почувствовал это, когда она дотронулась до моих ладоней. Я давно не чувствовал таких добрых прикосновений.
–Илья, нам очень жаль,– сказал отец и опустил голову.
Я ничего не ответил. Прошло немного времени, которое показалось вечностью. Семья – это то место, где залечиваются любые раны. Я думал, что забота и поддержка матери и отца, наши теплые разговоры помогут. Но моя рана была глубже. В родном доме мне не стало лучше.