– Я не привыкла, – я снова запнулась, потому что чертово зелье мешало мне говорить то, что я хотела, а не вынуждена, – сидеть в компании полуголого парня, – когда мне удалось договорить, я старалась не выглядеть так, будто с плеч упал камень, но именно так я себя чувствовала, один раз мне все же удалось воспротивиться этому зелью.
– С этим зельем неинтересно, – недовольно произнес он, поднявшись с кресла, – ты какая-то тихая совсем. – Оглядывается по комнате в поисках того, чем можно было бы прикрыться. – Не нарываешься, да над такой тобой даже насмехаться сложно, – Тим резко перегибается через меня, ловко выхватывая простынь, что скомкалась у моих ног, – потому что неинтересно, – бросив на меня недовольный взгляд, он принялся затягивать этот кусок ткани на себе, и ближе к концу стал больше походить на тогу. – Такой вид устроит?
– Расстроился, что никто не оценил твои усилия в спортзале? – спросила я, нахально вздернув подбородок.
– Если ты их не оценила, – Тим снова вернулся в кресло, – это не значит, что «никто». Вась, твоему самомнению можно позавидовать.
– Туше, – я подняла ладони вверх, признавая поражение.
– Говорю же, слишком тихая, – он усмехается, и ухмылка медленно исчезает, оставляя настоящую серьезную гримасу на лице, будто бы он дал себе волю на расслабление и внезапно вспомнил, что лимит исчерпан. – Ты правда была влюблена в нашего старосту?
– Нет, – ответ дался легко, у меня даже не было попыток заткнуть себе рот, что удивило меня не меньше, чем Тима. «Правда, что ли?» – хотелось мне поинтересоваться у себя самой. – Это, наверное, была симпатия, как к человеку, но не влюбленность. Это все сложно, но я рада, что ничего не срослось. И прекрати, пожалуйста, пользоваться моим положением!
– Что у тебя с Матвеем? – он будто бы проигнорировал мою последнюю просьбу, и как умирающий в последний раз хватает воздух перед тем, как уйти в мир иной – он пытается выведать правду, пока есть возможность.
– Да, что ж он тебе покоя не дает? А? – вспылила я, запоздало заметив, что гнев – хороший блокатор слов, которые не должны покинуть пределы моей головушки. – Мне кажется, проведя здесь, сколько там прошло, два дня, ты не понял, что ничего такого? Матвей – мой друг, наставник, учитель, да, в конце концов, старший брат!
Я умолчала о том, что этот самый друг задумывался об отношениях со мной и даже мечтал о детях. Ничего себе, я смогла это скрыть?
– Не злись, а то швы разойдутся. Я должен был уточнить, – непоколебимо ответил он, улыбнувшись уголком губ. – Не всегда стоит верить тому, что говорят и что видишь.