– Не-а, – она прикрыла рот рукой, когда не смогла сдержать зевок. – Я очень устала, аж еле-еле говорю.
– Тогда ты, Вась, – я отрицательно помотала головой, что не понравилось Тимуру. – Почему нет? – поинтересовался он, отвернувшись от нас.
– Я принимаю большинство решений и в последнее время веду себя, как командир отряда, – ответило за меня еще не испарившееся зелья правды.
Мы с Алиной всегда работали вместе, все вопросы мы обсуждали и решали сообща, не было такого, чтобы я сама за нее все решила, или приказала ей что-либо сделать, и потому я никогда не поднимала подобный вопрос. Я не видела в этом смысла. Но смысл увидела, когда приехала сюда.
Я сразу заметила, что начала решать за остальных, и потом старалась как-то перекладывать эту инициативу на других, не выделяя себя, но каким-то образом опять все сводилось ко мне. У нас была насыщенная неделя, некогда было что-то обсуждать, а сейчас у нас появилась минутка, и я хочу это обсудить, потому что события уже не кажутся легко решаемыми и неважными. Сейчас, черт возьми, самое важное время.
Почему я не хочу быть командиром? Это не из-за ответственности, а из-за последствий.
Еще в Казахстане в одном деле я взяла на себя роль командира и решила один вопрос самолично, после чего собирала и собираю себя по кускам до сих пор. Я не хочу испытать это снова. Лучше быть отличным товарищем, чем командиром.
– Думала вздремнуть на коленях подруги, но кажется, вселенная жаждет моей мотивационной речи, – недовольно пробормотала Алина, возвращаясь в изначальное положение. – Сейчас я немного приду в себя и вправлю тебе мозги, – она потирает виски и пытается собраться. – Мы не против, что ты так делаешь, хотя уверяю, никто такого не заметил.
– Я бы так не сказал, – буркнул Матвей.
– Замолчи, – устало протянула Алина, снова подавляя зевок. Блинчик устала сильнее, чем мы думали, и почти не контролирует себя. Я давно заметила одну вещь: человек в очень сонном состоянии, когда он уже готов уснуть даже на асфальте, абсолютно ничем не отличается от человека, который выпил бутылку виски, то есть очень пьяного. Оба вялые, оба не контролируют себя и говорят все, что на уме. Если спросить у обоих что-то, оба скажут правду: трезвый, но уставший, скажет это, чтобы вы отстали от него, а пьяный потому, что пьяный. Вот и Алина сейчас выглядит так, будто сильно пьяна. – Ты любишь рациональность, поэтому давай я рационально все объясню. У нас сейчас в команде четыре участника: хранитель, ведьма маг и, – она фокусирует взгляд на макушке Тимура, и махнув на него рукой, снова показала четыре пальца. – Четвертый черте кто. Первый Матвей, – она тыкает указательным пальцем ему в плечо. – По идее, он должен был быть лидером, потому что старше, опытнее, ну и дело это он нам подкинул, но есть одно «но», – Алина снова тыкает его в плечо. – Матвей Михайлович привык работать один, и не в его привычке думать об остальных. Он заботится о нас, когда мы в Питере, когда он наш друг, а тут, – медленно разводит руками, – у него работа, и он делает все по привычке. А работает он один. Я вообще ведьма всего пару лет, – подавив очередной зевок, она кладет руку себе на сердце и смотрит мне в глаза, – помогаю чем могу, но, чтобы все делать самой, как ты, я не смогу. Или смогу, но через пару лет. Тебя учили всему этому. Сама же говорила нам, что из всех нас ты самая подготовленная. Мы это видим и знаем, поэтому негласно роль лидера передали тебе. Тимур вообще какой-то непонятный. Я очень рада, что он здесь. Тимур помог тебе, но все равно мы не имеем понятия, что он за перец. И, – она закрывает глаза руками и медленно заваливается на спинку сиденья. – Черт, я потеряла связь. О чем мы говорим?