– Ого! Вот это лицо! – Райнер мгновенно оценил фото. – И кто сия прекрасная леди?
– Моя знакомая. Учились вместе в университете.
– Твоя однокурсница? – Луц уставился на Людин фотопортрет и многозначительно поиграл складками на высоком белом лбу.
– Угадал. Она отлично знает немецкий. Без пары. Ждет встречи с серьезным немцем, – заинтриговал я Луца.
На этот раз он умно пошевелил редкими бровями. Люда ему явно понравилась.
– Да, я планирую посетить Калининград, – возможно, только что решил Луц. Он положил перед собой фотографию и продолжал изучать женский задумчивый профиль. Обзорная прогулка по Репербану завершилась для него приятным сюрпризом. – После окончания университета я буду работать в Польше, во Вроцлаве. Надо подумать, как оттуда до вас добраться.
– Ну это очень просто. От Вроцлава до Варшавы, а дальше напрямую автобусом, – успокоил я озадаченного коллегу и спрятал фотографию в надежное место.
Поручение Неделюк было выполнено. Легко и изящно, без видимых усилий. Кандидатура Луца являлась небезупречной, но вполне подходящей. По росту и национальной принадлежности он соответствовал запросам подруг. Кроме того, он происходил из порядочной семьи. Внешностью, правда, природа его обделила, но по этому поводу он не комплексовал, а целью поставил побороть подростковую застенчивость. Но главным достоинством Луца был гарантированный рабочий контракт. Найти работу с дипломом о высшем образовании мечтал в Германии каждый выпускник университета. Рассматривались любые варианты трудоустройства: в восточных землях, в совместных предприятиях на территории бывших государств соцлагеря, да где угодно.
Мы рассчитались с подобревшей официанткой, наградив ее скромными чаевыми, и вышли на улицу.
Ночная вакханалия продолжалась. Подогретая крепкими напитками, клокочущая толпа курсировала вдоль заведений, предлагающих невероятные развлечения. У подъездов стояли малолетки, приглашая в гости озабоченных смельчаков. Повсюду гремела танцевальная музыка. Я вяло реагировал на слепящие вспышки манящих вывесок. Едкая реальность постепенно ускользала от меня, прячась в туманной пелене засыпающего сознания.
Мы нырнули в грязное брюхо подземки. Перепившие и оглохшие обитатели Сан-Паули разъезжались по домам, бездомные ехали ночевать в укромные уличные места и на вокзалы. Рядом со мной на твердое сиденье приземлился волосатый дед, отдававший противоречивыми ароматами прожженной жизни. Он был доволен прожитым днем. В его мокром матерчатом рюкзаке позвякивали бутылки, собранные в окрестностях гульнувшего Репербана.