Они сошлись. Теперь Луц обнимал Люду, но в тысячу раз крепче и пламеннее. Он закружил ее над дорожкой, усыпанной кленовыми листьями, и аккуратно поставил на землю. Его гибкие, крючковатые пальцы, как лапки паука, нервозно бегали по ее клетчатой драповой спине, словно перебирали клавиши рояля. Спрессованный букет застрял между ними, но постепенно полз к земле, оставляя тонкие шлейфы пыльцы на подоле Людиного пальто и голубых джинсах Луца.
Я подобрал лилии и сел на скамейку. Молодые держали друг друга в объятиях и о чем-то увлеченно болтали. Похоже, одиночество их добило.
Сцена была трогательной, хоть снимай на камеру. Дурные предчувствия не оправдались.
Я выдохнул с удовлетворением и посмотрел на часы. В мастерской лежали неупакованные стенды. Я ждал, когда остывающие эмоции пары улягутся, чтобы в конце концов избавиться от цветов.
Первой из оцепенения вышла Люда. Она застегнула пальто, удостоила меня счастливым взглядом и, взяв под руку, повела Луца к выходу.
– Цветы! – крикнул я им вдогонку, на что Люда, не обернувшись, лишь вальяжно махнула рукой в мою сторону, а Луц огласил окрестности парка победным кличем.
Я всегда считал себя человеком спокойным и миролюбивым, но в тот вечер в отношении навязчивого букета во мне пробудились коварные мысли. Я подумал, что бы такое сделать с цветами, и не заметил, как на скамейку кто-то подсел.
– Не расстраивайтесь. Цветы всегда к радости, – услышал я женский голос.
Рядом со мной невесть откуда возникла аккуратная дама в бирюзовой шляпке с розовым бантом. Было в ее чуть сдвинутом набок головном уборе что-то из моды восьмидесятых, когда осенью ходить с непокрытой головой отваживались немногие. Полупальто горчичного цвета и коричневая без изысков сумочка с крупным золотистым замком вполне соответствовали среднему возрасту незнакомки.
– Приятно видеть счастливых людей, – прошептала женщина и с завистью посмотрела вслед удаляющейся паре. – Тем более, если их счастье проверено годами.
– Чье счастье? – в недоумении спросил я.
Дама в шляпке придвинулась ко мне.
– Люды и Луца.
Миниатюрной рукой в бордовой замшевой перчатке она проникла в сумку и вытянула оттуда, будто из сейфа, заранее приготовленную фотографию.
На ярком глянцевом снимке Люда в эффектом свадебном платье стояла в обнимку с Луцем на ступенях готического собора. Проникшись торжеством исторического момента, Домбровски выглядел показательно серьезным. Люда же светилась от радости, уткнув блестящие алые губы в остатки рыжеватого бакенбарда молодожена.
– У них и потомство имеется? – спросил я, пытаясь сдержать прилив внезапного хохота.