– Что здесь происходит? Почему вы до сих пор не сели завтракать?!Вы сбиваете весь график! У вас какие-то проблемы? – строго спросила медсестра, недоверчиво глядя на профессора и его собеседника.
– Нет, никаких проблем, – пробормотал Виктор и, схватив Ивана за локоть, поволок к столу.
Свардовский какое-то время еще пребывал в раздумьях, так что даже не притронулся к завтраку. Утренняя трапеза прошла без происшествий, хоть многие и вели себя за столом странно. Но разве в этом месте существовало такое понятие, как странность? Да и разве люди в праве решать, что является странностью, а что нормой?… Уже даже Иван не обращал внимание на больных, пугавших его вчера. Все, что он мог испытывать-неимоверную жалость ко всем этим опасным для общества людям, половина из которых и вовсе не опасна.
– Эй, ты чего задумался? Поел бы лучше, а то до обеда голодать придется, -прервал рассуждения Виктор.
– Да я вот о жизни думаю.
– О жизни нужно было думать до того, как попал сюда, сейчас о жизни думать уже поздно и бесполезно! – огрызнулся товарищ.
Удивленный таким ответом Иван повернулся к нему. Виктор произнес эти слова со злостью и ненавистью к своей жизни, но на его лице профессор прочел совсем другое: мольбу о помощи, которая разбивалась о суровый быт, и невыносимое отчаяние…
Когда завтрак закончился, мужчины решили еще раз обсудить Ванину ‘’болезнь’’ из-за которой он по непонятным причинам оказался в психиатрической лечебнице. Больным был дан свободный час, во время которого каждый мог заняться чем хочет. Но все в основном курили, а некоторые безразлично смотрели матч по старенькому телевизору. Были даже те, кто пытался развиваться с помощью настольных головоломок или того ничтожного количества книг, которые были в больнице.
– Покурим, профессор? – предложил Виктор, глядя на Ивана, стоящего в нерешительности.
Тот равнодушно пожал плечами. Приятель протянул ему сигарету.
– Так, о чем ты хотел поговорить?
– О словах того больного… Они не дают мне покоя… И еще это всплывшее воспоминание… Кх… Кхе… Ну и дрянь эти сигареты!
– Они очень дешевые, – развел руками Виктор, – других не дадут.
– И все-таки, какая дрянь! -начал плеваться профессор. – Забери!
Мужчины еще немного поговорили, как внезапно профессора окликнули.
– Иван Сергеевич?! – раздался позади женский голос.
Оба одновременно повернулись. Перед ними стояла молодая девушка лет двадцати двух, ее рыжие волосы были смяты, сорочка чем-то заляпана, а в глазах стояли слезы.
– Поверить не могу! Иван Сергеевич, это и правда вы!
– Простите, но кто вы? – Свардовский внимательно вглядывался в девушку.